Ранняя гоголевская проза (1829-1834) : пути развития, жанровое своеобразие, типология героев

• Автор: Денисов, Владимир Дмитриевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 400 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ИЗОБРАЖЕНИЕ МАЛОРОССИЙСКОГО КОЗАЧЕСТВА В

ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Н. В. ГОГОЛЯ 1830 - 1834 ГОДОВ

§ 1. Замысел поэтической истории народа

§ 2. Восприятие истории мира юношей Гоголем

§ 3. Историческое и мифологическое в первой повести о Козачестве

§ 4. Работа над «Историей Малороссии». Обзор историко-литературных трудов о

Козачестве

§ 5. Гоголевский «Взгляд на составление Малороссии»

ГЛАВА II. МАЛОРОССИЙСКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН: ЗАМЫСЕЛ,
ВОЗМОЖНОЕ ЦЕЛОЕ И ФРАГМЕНТЫ
§ 1. «Глава из исторического романа»
§ 2. Вторая «глава»
§ 3. Историческая повесть: особенности конфликта, типы героев
§ 4. Этапы работы Гоголя над историческим романом
ГЛАВА III. ПРАВОСЛАВНЫЕ «ЛЫЦАРИ» СЕЧИ (ОСОБЕННОСТИ 1-Й РЕДАКЦИИ ПОВЕСТИ «ТАРАС БУЛЬБА»)
§ 1. «Герои своего времени»
§ 2. Изображение Запорожской Сечи
§ 3. Характер героя: общее, типическое, особенное
§ 4. Интерпретация исторических сведений и хронологии
ГЛАВА IV. ГОГОЛЕВСКИЕ «АРАБЕСКИ»
§ 1. Генезис, жанровые особенности, архитектоника сборника
§ 2. «Арабески» и «Проза» Д. Веневитинова
ГЛАВА V. ПЕРВЫЕ ПЕТЕРБУРГСКИЕ ПОВЕСТИ ГОГОЛЯ
§ 1. Принципы изображения российской столицы
§ 2. Первая редакция «Портрета»: мир и время героев
§ 3. «Портрет» и «Невский проспект» как повести о художнике
§ 4. О типологии петербургских повестей
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Научные форумы в честь 200-летнего юбилея Н. В. Гоголя еще раз показали значимость его творчества для русской и мировой литературы. Бесспорны и успехи гоголеведения: новые издания сочинений писателя и фильмы о его жизни, солидные научные труды были представлены на академических конференциях литературоведов Европы, Америки, Азии, где ученые подвели итоги прежних исследований и обозначили новые перспективы поиска [см.: 265]. Наследие великого писателя состоит из текстов канонических и «периферийных» (ранних опытов, черновых редакций, статей, фрагментов, писем, набросков, духовной прозы, которую в советское время замалчивали, как и труды гоголеведов русского Зарубежья). Для нас принципиально важны внутренние и внешние связи этих текстов, логика движения от одних к другим, их взаимообусловленность, а равно и зависимость от «идей и форм времени». Интенсивное развитие современного гоголеведения во многом объясняется и ликвидацией идеологического пресса, и последующим вовлечением в научный обиход всё новых «периферийных» текстов (хотя, несомненно, оправдано и стремление ученых найти новые особенности именно хрестоматийных произведений).
Начало творческой деятельности Н. В. Гоголя мы достаточно хорошо представляем благодаря стараниям первых биографов П. А. Кулиша и В. И. Шенрока, мемуарам П. В. Анненкова [120; 128; 114], классическим трудам В.
B. Виноградова, В. В. Гиппиуса, Г. А. Гуковского, Г. П. Макогоненко, С. И. Машинского, Н. Л. Степанова и др., основательным работам Е. И. Анненковой, Ю. Я. Барабаша, М. Я. Вайскопфа, В. А. Воропаева, И. А. Виноградова,
C. А. Гончарова, И. А. Есаулова, И. П. Золотусского, В. П. Казарина, И. В. Карташовой, В. М. Марковича, А. С. Янушкевича [см., например: 137; 144;
151; 230] и др. С 2001 г. стали выходить первые тома Полного Академического собрания сочинений и писем писателя [53. Т. 1,3, 4]. Не так давно Ю.
В. Манн завершил фундаментальное исследование «Гоголь. Труды и дни: 1809-1852» [214]. Проблематику раннего творчества писателя подробно (и

плодотворно!) разрабатывают украинские ученые Гоголевского научно-методического центра при Нежинском государственном педагогическом университете (Н. М. Жаркевич, А. Г. Ковальчук, П. В. Михед, Г. В. Самолен-ко, Ю. В. Якубина1), а также В. Я. Звиняцковский, А. С. Киченко, Н. Е. Крутикова, В. И. Мацапура, О. К. Супронюк [182; 198; 203; 219; 256; 257] и др.
Эта часть наследия Гоголя притягательна не только для маститых исследователей. В начале XXI века в России было защищено более 50 диссертаций, полностью или частично посвященных раннему периоду гоголевского творчества, которое изучается, кроме филологического, в философском, общественно-политическом, культурологическом аспектах [см., например: 282; 283; 297 и др.]. Молодых ученых привлекают оригинальность и целостность мировосприятия Гоголя, его творческий метод и связанные с этим художественные особенности первых сочинений, их жанрово-тематическое и циклическое единство, мифопоэтическая подоплека, пространственно-временная и образная структура, принципы авторского повествования, его различные формы [см,: 280; 285; 287; 288; 289; 291; 292; 293; 295 и др.]. Эти работы неравноценны, и какие-то из них, если судить по авторефератам, представляются отчасти поверхностными, отчасти излишне формализованными (в частности, это касается изучения сборника «Арабески» [290; 286].
Вместе с тем следует признать, что видимая полнота изучения раннего гоголевского творчества достаточно иллюзорна и скрывает за собой целый ряд нерешенных проблем. Одной из важнейших мы считаем характеристику того, как развивалось дарование Гоголя в петербургский период, в чем его своеобразие, как связаны направления развития, то есть становление его таланта как процесс целостный и — в то же время — дискретный. Этот процесс зависел от мировосприятия молодого автора, обстоятельств его жизни, его окружения и знакомств, его отношения к науке и литературе — украинской, русской и западноевропейской, к народной культуре
Закономерным объектом нашего исследования, как в перечисленных
1 Библиографию работ по теме см. в изд.: 303, 78-79 и др.

признаками, такая расплывчатость не характерна» [53. Т. 1. С. 717].
Поэтому проявления и действия нечистой силы в повести изображены как всеобщие. К ним так или иначе причастны все — и живущие разбоем (набегами), и пьющие, и равнодушные к вере, и трусливые, и девушки, берущие подарки Басаврюка, и отцы, готовые отдать дочь за богатого, но ненавистного «ляха», и влюбленные, замышляющие самоубийство, и ряженные демонами на свадьбе... У «юного» (как главные герои) народа есть угроза старческого распада на отдельные, даже не семейные, а сугубо индивидуальные мирки, когда земное берет верх над духовным, человека охватывают безверие и корысть и он живет для себя, служа Богу и Мамоне, провоцируя явление «дьявола в человеческом образе» (I, 139). И перспектива распада семьи должна быть воспринята как апокалиптическая. Причем ее обозначает служитель церкви, выражая родовую (народную) точку зрения19.
Подобная «демоническая» характеристика малороссийских Козаков из первой повести Гоголя как бы иллюстрировала обвинения Козачества в нехристианском образе жизни: азиатских разбойных набегах («наездах»), язычестве, пьянстве и обжорстве, кровожадности, жестокости, коварстве и алчности. Эти инвективы отчасти можно объяснить государственной точкой зрения (так, обсуждение романа Загоскина в 1829-1830 годах напомнило о набегах козацких шаек на Русь в Смутное время), отчасти — традициями украинского народного театра, особенно вертепа, где на образ козака влиял его польский театральный вариант — плута-хвастуна-пьяницы-гуляки, «разноси-теля шинков» [249, 109-113]20. А сама оценка подразумевала исторический прогресс и признание мира «сейчас» более совершенным, нежели в прошлом. Той же «гимназической» точке зрения, в отличие от Гоголя, остался верен
19 Такая позиция рассказчика / издателя, подтверждавшая правдивость повествования, уже имела свои традиции в западноевропейской и русской литературе, например, в романах В. Скотта [см. об этом: 53. Т. 1. С. 670-673].
20 В отличие от вертепа, малороссийская драма XVIII в. наделяла козака «презрением к мирной жизни, ее занятиям и ремеслам, пренебрежением к имуществу, богатству, особенно золоту и серебру, отвращением к роскоши. Слава единственная цель его жизни, оружие — одна его радость, война — единственное занятие и искусство» [249, 106].