Генеалогия социального зла : историко-типологический уровень комплексного социально-философского исследования

• Автор: Волков, Юрий Константинович
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 364 с.

Глава 1. Социально-историческая определенность оппозиций

аксионормативных модальностей

Глава 2. Истоки и символы зла в реконструкциях первобытного социума

2.1. Естественноисторические предпосылки поведенческих аналогов добра и зла на ранних стадиях социогенеза
2.2. Мифо-символическая сакрализация потенций социального зла в культуре кланово-родового сообщества

2.3. Концепты и символы смерти в циклах мифогенного бытия

Глава 3. Монистические и дуалистические трактовки символов социального зла в историко-культурных формах общества традиционного типа

3.1. Аспекты теистического неприятия мира

3.2. Мировоззренческие особенности исторических форм религиозного отчуждения

3.3. Религиозно-философские экспликации инверсий мирового зла

Глава 4. Социальное зло в теистических и философско-социологических доктринах общества эпохи модерна и начала движения к постсовременности
4.1. Идейные источники аксиологического релятивизма в новоисторической апологетике и критике теодицеи
4.2. Общие контуры доктрины социального зла в номиналистических и реалистических концепциях европейской философии экономики, политики и права
4.3. Деаксиологизация понятия социального зла в социологических теориях нормы и отклонения
4.4. Традиции метафизики зла в историософии русского православного модернизма
Глава 5. Проблема сохранения ценностного отношения к миру в обществе
постсовременного типа
Заключение
Библиографический список использованной литературы

Актуальность темы исследования. Замечено, что критическое отношение к прошлому многократно возрастает в периоды коренной ломки устоявшихся форм общественной жизни. В этом смысле современная историческая ситуация также не составляет исключение. Вместе с тем попытки постижения баланса позитивных и негативных сторон сложного и противоречивого процесса становления человеческой цивилизации демонстрируют всякому заинтересованному исследователю следующий парадокс.
Если в логическом измерении ценностного сознания границы добра и зла представляются контрастной несовместимостью, то в действительной истории модальности добра и зла так тесно переплетаются друг с другом, что современному человеку оказывается очень не просто определить их подлинные истоки. Особую значимость тема утраты реальной определенности разграничительных критериев добра и зла приобретает в ситуации нового исторического перехода, отличительным признаком которого становится действие двух противоположных тенденций: утрата веры в секулярные ценности социально гармоничных форм имманентного бытия и периодически предпринимаемые попытки обновленного религиозно-аксиологического поиска.
Затянувшаяся нерешенность обозначенной проблемной ситуации становится все более заметной на фоне продолжающегося роста числа социальных отклонений, которым открывающие и комментирующие их политики и практики стараются придать вид общеобязательного элемента современного образа жизни. Тем не менее, при всей «феноменальной» избыточности новых и традиционных проявлений общественного зла, имеющих при этом разнообразные морально-правовые оценки, их сущностногенетические основания до сих пор не вызывают устойчивого профессионального интереса у представителей социально-философской теории.
Степень разработанности проблемы. Несмотря на многообразие библиографических источников, посвященных общим и специальным вопросам

Предположения зоопсихологов и этологов о генетически наследуемом, инстинктивном характере человеческой агрессивности явились новым импульсом для поиска физиологических субстратов агрессии. Вместе с тем, зафиксированная избирательность агрессивного поведения в сходных Ситуациях, скорее, позволяет говорить об отсутствии универсального генетического субстрата агрессии. Не случайно, в современной психологии гипотезы об инстинктивности проявлений агрессии все более заменяются различными версиями теории фрустрации, которые рассматривают агрессию как следствие психологической непреодолимости внешних препятствий, возникающих на пути удовлетворения потребностей.
Наиболее заметный вклад в разработку принципиальных положений теории фрустрации внесли такие представители личностно ориентированных версий «глубинной» психологии, как З.Фрейд, А.Адлер, С.Шпильрейн и др. К сожалению, дальнейшие исследования феномена фрустрационной агрессии, проводимые физиологами, биологами и зоопсихологами, были преимущественно ориентированы на поиски индивидуально типичных проявлений агрессивного поведения, без учета воздействия групповых факторов.
С другой стороны, в целом ряде альтернативных экспериментов было установлено, что в популяции всегда имеются как агрессивно, так и альтруистически настроенные особи. При этом выяснилось, что соотношение агрессии и альтруизма может зависеть от множества номинальных характеристик внутригрупповых переменных [395.С.96].
Таким образом, экспериментально выявленная роль групповых поведенческих стереотипов поставила перед исследователями феномена агрессивности задачу дополнить ситуативно изменяющийся характер индивидуальных состояний фрустрационной зависимости условиями социально и культурно обусловленного контекста. Отсюда же вытекает возможность замены абсолютных оценок конкретных проявлений агрессии их сравнительными социокультурными модификациями [401.С.98].