Эволюция форм репрезентации королевской власти во Франции : на материале придворного балета Людовика XIV

• Автор: Сидоренко, Максим Анатольевич
• Шифр специальности: 07.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Новосибирск
• Количество страниц: 275 с. : ил.

ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. РЕПРЕЗЕНТАТИВНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИИ ПРИДВОРНОГО БАЛЕТА ДО НАЧАЛА САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ПРАВЛЕНИЯ ЛЮДОВИКА XIV

1.1. Значимость придворного балета и танца для общества Старого порядка

1. 2. Стратегии репрезентации королевской власти во Франции при Валуа и рождение придворного балета

1.3. Буффонадный балет Людовика XIII и репрезентативная политика Ришелье

1. 4. Мазарини и влияние итальянского искусства на французский театр.

ГЛАВА 2. РЕПРЕЗЕНТАТИВНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИИ ПРИДВОРНОГО БАЛЕТА В ПЕРВОЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ПРАВЛЕНИЯ ЛЮДОВИКА XIV

2. 1. Королевский двор как политический проект Людовика XIV

2. 2. «Кухня» придворного балета - политическая «кухня» монархии эпохи Барокко

2.3. Балет Людовика XIV - дело государственное

2. 4. Музыка Люлли - зеркало монархии Людовика XIV

2. 5. Репрезентативный образ Людовика XIV в творчестве Мольера

2. 6. Придворный балет или королевский балет?
2. 7. Уход Людовика XIV со сцены и закат королевского балета
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ

Введение
Актуальность исследования
Репрезентация королевской власти при Старом порядке - это ее публичный имидж, коллективное представление о ней, сложившееся во французском обществе XVI—XVIII веков, в эпоху Барокко, причем в результате целенаправленных действий со стороны институтов власти. Ключевая особенность репрезентации власти в этот период заключается в том, что многие репрезентативные стратегии сосредотачиваются на персоне короля1. Считаем необходимым ввести термин, ранее не используемый в исторической науке: репрезентативные инструменты (или инструменты репрезентации) - средства воздействия на общественное сознание (виды искусства, церемонии, традиционные ритуалы и т.п.), которые задействуются институтами власти для создания своего публичного имиджа или для коммуникации правителя с обществом.
Впервые проблематика репрезентации власти в исторической науке была поставлена в 20—30-е годы прошлого века с появлением новой дисциплины -исторической антропологии. Появляется целая серия исследований на эту тему, и прежде всего это работы историков школы «Анналов» (многие из них стали классическими и легли в основание данного нового подхода исследовательской деятельности ученых - историков2). За последующие десятилетия (особенно с середины 80-х годов прошлого века) интерес к репрезентации власти сильно возрос, и больше всего этими вопросами занимаются специалисты, работающие в направлении исторической имагологии. Появилось большое количество исследований, позволяющих по-новому взглянуть на психологию и природу
1 «Государство - это я!» - Людовик XIV не говорил этих слов, однако его современники, смотря на него, видели Францию. Физическое тело короля, его внешность, здоровье, поведение и даже аппетит - все его человеческие качества олицетворялись в коллективном сознании французов (и иностранцев) с государством, с Францией.
2 Например, исследование М. Блока о природе «королевского чуда» и влияния этого явления на общества Франции и Англии в период Средних веков и Нового времени (Блок М. Короли-чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и Англии; пер. с фр. М., 1998. 712 с.).

власти, на стратегии ее коммуникации с обществом, на способы манипуляции общественным сознанием. С точки зрения исторической имагологии, особенный интерес сегодня представляет изучение поисков рычагов воздействия французских монархов Старого порядка на общество, в частности, на придворное общество.
Абсолютная монархия, природа королевской власти во Франции в этот период, ее политические и репрезентативные инструменты давно подвергнуты научному анализу. Однако стоит признать, что наряду с появлением большого количества исследований по данной теме (действительно, важных и фундаментальных для науки), это привело к возникновению множества паразитирующих мифов и штампов, которые мешают пониманию и дальнейшему изучению прошлого. Даже термин, которым традиционная историческая наука обозначает этот период - «абсолютизм», - расценивается нами как слово - штамп и грубейший анахронизм3. Как следствие, в науке прочно укореняется неверное понимание природы абсолютной монархии, ее идеологической и моральной основы, рычагов управления. Историки и сегодня стоят на том, что монархи XVII—XVIII веков были наделены всей полнотой власти4, что, конечно, неверно. Такой вывод и многие другие подобные ему приводят к извращенному пониманию природы королевской власти и личностей европейских монархов того периода.
Работы в русле исторической имагологии более широко и многогранно смотрят на природу монархии Старого порядка, вникая в детали и понимая ее особенности. Результаты таких исследований могут помочь и в понимании современных общественно-политических процессов. В актуальности таких уроков мы не сомневаемся, поскольку говорим о времени, когда зарождаются многие современные институты власти. Так, во Франции Старого порядка формируется «классический» образ правителя и инструментарий его складывания, к которому
3 Сам термин «абсолютизм» появляется только в 1797 году, спустя восемь лет после Старого порядка.
4 В последние десятилетия историки начали работать над его опровержением. Одной из наиболее интересных
работ в этом направлении является исследование британского историка Н. Хеншелла (Хеншелл Н. Миф
абсолютизма: Перемены и преемственность в развитии западноевропейской монархии раннего Нового времени;
пер. с англ. СПб., 2003. 272 с.)

принцев), но танец по-прежнему остается одним из главных элементов дворянского образования в обществе Старого порядка.
В книге «Учитель танцев» (1725) Пьера Рамо есть главы «Манера снимать шляпу и снова надевать ее», «Как девушки из благородного сословия должны ходить и уметь представлять себя» и «Реверансы при входе в апартаменты, где

находятся люди» - в каждой из них присутствует танец, вездесущии танец, культура которого неотделима от образа придворного Старого порядка. Реверансы, телодвижения, наклоны головы, даже походка - везде мы видим танец. Он служит средством общения, средством передачи информации и неким кодом, который способны расшифровать и понять лишь посвященные. Достаточно посмотреть на картины того времени: люди, изображенные на них, как правило, занимают ту или иную танцевальную позицию, танец угадывается даже в небрежно свисающей с подлокотника кресла руке или склоненной набок голове. Множественные портреты Людовика XIV тому наглядные примеры. Здесь и проявляется репрезентативная нагрузка танца.
«Танец - это одно из трех главных занятий благородного сословия», - эти слова, написанные в 1641 году автором трактата о «Манере составлять и преуспевать в балетах»20, объясняют вездесущность танца в обществе Старого порядка. Они касаются не только придворных, но и остального населения Франции: что любит двор, то любит и третье сословие. Например, для Кольбера, рожденного в семье реймского купца, танцы являются одним из любимых развлечений с ранних лет жизни. А когда он перебирается ко двору, наверняка танец помогает ему социализироваться в чуждой для него среде, стать частью этой закрытой общности. Однако Кольбер, являясь хорошим танцором21 (правда, мадам де Севинье называет его «Севером»), не участвует в балетных постановках. Любовь к танцам Кольбера, как и многих других выходцев из третьего сословия, доказывает, что это искусство не является любимым развлечением только дворянского сословия. Есть еще один известный пример: предки Мольера по
19 Ваитогк О. Ор. ск. Р. 120.
20 Цит. по: СМэКнИ М.Л Ор. ск. Р. 9.
21 АиЬеП Р. (Г. Ор. ск. Р. 366.