Военнопленные Первой мировой войны на территории Западной Сибири : Июль 1914 - май 1918 гг.

• Автор: Талапин, Анатолий Николаевич
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Омск
• Количество страниц: 240 с.

Глава 1. Положение военнопленных в Западной Сибири с начала войны до Февральской революции (июль 1914 - февраль 1917 гг.)

1.1. Состав, размещение и условия содержания военнопленных

1.2. Военнопленные как рабочая сила

Глава 2. Военнопленные в Западной Сибири в марте 1917 - мае О 1918 гг

2.1. Влияние Февральской революции на положение пленных

2.2. Советская власть и военнопленные в Западной Сибири

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение. Динамика изменения состава военнопленных, расквартированных в Тобольской губернии в 1916 г

Истории XX столетия принадлежит множество масштабных трагедий и мировых катастроф, искалечивших массу человеческих судеб. Среди них не последнее место занимают войны, в том числе беспрецедентные по своим масштабам две мировые войны, в которых приняла участие Россия. Небывалой трагедией нашего Отечества, пережившего первую из мировых войн, стало также и то, что она сыграла роль катализатора революционных процессов, вылившихся в братоубийственную гражданскую войну. Однако ужасы Второй мировой войны и современ-ных конфликтов заслонили собой все трагедии отдалённого прошлого.
Военному конфликту в начале прошлого века, впервые выросшему до мировых масштабов, прежде всего его экономическому, дипломатическому, общественно-политическому аспектам, анализу хода боевых действий в отечественной историографии уделено достойное внимание. Между тем интерес к истории Первой мировой войны был длительное время деформирован идеологическими установками, господствовавшими в советской исторической науке. В частности, это проявлялось в том, что интересующая нас категория лиц - военнопленные - оставалась в ф тени исследовательского внимания. Избирательный характер научного
интереса к истории военного плена привёл к тому, что всё внимание советских историков занял собой исключительно революционный период.
Актуальность избранной нами темы определяется не только её недостаточной изученностью. Первая мировая война на фоне последующих вооружённых конфликтов внешне разительно отличается своей относительной «цивилизованностью», определённой гуманностью, отсутствием массового геноцида (если не принимать в расчёт внешне не относящиеся к военным действиям факты вроде армянской резни 1915 г. в Турции). Хотя чрезмерное уважение к врагу порицалось и начальством,

и общественным мнением, признаваясь недопустимым и оскорбительным для своих, «рыцарский кодекс» ведения войны, включавший также и уважение к неприятелю, в том числе к обезоруженному пленённому врагу, оказался востребованным в эти годы. Однако очевидно, что ужасы не только Второй мировой войны, но и локальных конфликтов, например, преступления независимой Польши в отношении пленных красноармейцев периода польско-советской войны 1919-1920 гг., не возникли из ничего. Они зарождались в недрах первой из мировых войн, когда наследие прошлого - «рыцарский кодекс» ведения войны -отмирал, а международное право в отношениях конфликтующих сторон не стало определяющим.
Отношение к пленным как к объекту манипуляций (в рассматриваемый период в основном политических), в той или иной степени бесправному перед лицом обезоружившего его врага, соприкасается со всей последующей историей идеологической и геополитической экспансии и вооружённых конфликтов, как внутренних для России, так и международных. Опираясь на материал, связанный с историей военнопленных Первой мировой войны, уже её современники вскрывали не только факты физической расправы над пленными, но и показывали политику чрезмерной эксплуатации, морально-психологического унижения и т. п., то есть, на наш взгляд, рассматривали предпосылки политики массового истребления. Впрочем, масштабы, характер преступлений и степень преступного умысла в двух мировых войнах, конечно, не сопоставимы, однако для их объективной оценки необходимо обращение к конкретно-историческому материалу.
Изучение избранной нами темы имеет не только научный интерес, но и практическую значимость, поскольку проблемы плена существовали и будут существовать столько, сколько существуют войны. Практическое значение любого исторического исследования, по большому счёдобных построек, за городской, а не казённый счёт, справедливо полагали, что наличие в городе дополнительных помещений только увеличивает в глазах военных его ёмкость в плане возможного постоя, поэтому такие постройки не стали повсеместными и масштабными.
Города строили лагеря и отдельные бараки для пленных, получая на строительство соответствующие кредиты, которые позднее погашались в счёт положенных им денег за квартирное довольствие военнопленных и наблюдавшей за последними охраны. По сути, соответствующие лагеря и бараки строились за городской счёт. Разместив пленных, городское управление или обыватели получали квартирные оклады за это размещение, и в счёт этих окладов возмещался кредит, выделявшийся на подготовку помещений для постоя пленных. Если окладов не было, то кредит оказывался безвозмездным. Например, в 1914 г. в Сургуте началось приспособление нескольких частных домов для размещения военнопленных, однако в 1915 г. стало известно, что пленных в Сургут не отправят, поэтому напрасно потраченные средства были возмещены по решению общего присутствия тобольского губернского управления1.
Весной 1915 г. из помещений в городах и вдоль линий железных дорог пленных продолжали рассылать по деревням, где их уже зимовало сотни2. Военные не спешили уведомлять домовладельцев опустевших домов об освобождении их от постоя военнопленных. Сдать в аренду такие дома было нельзя, что приносило убыток обывателям3. Ещё в 1914 г. реквизиция частных помещений, которая означала принудительный отвод помещений под постой, была одним из средств решения «квартирного вопроса». Противники подобной реквизиции, например, в томской думе, издеваясь, предлагали её сторонникам первым от1 ТФ ГАТюмО. Ф. 152. Оп. 43. Д. 152. Л. 73.
2 ГАОО. Ф. 172. Оп. 1. Д. 248. Л. 49.
3 Омский вестник. 1915. 21 июля.