Особенности северокавказского фронтира Российской империи : 1722 - 1864 гг.

• Автор: Берберова, Елена Георгиевна
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Владикавказ
• Количество страниц: 205 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ФРОНТИР В МИРОВОЙ И РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
1.1. Понятие «фронтир»: первоначальная сущность и интерпретации
1.2. Специфика формирования северокавказского фронтира России
ГЛАВА II. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ СЕВЕРОКАВКАЗСКОГО ПОГРАНИЧЬЯ РОССИИ
2.1.Социально-экономические изменения на Северном Кавказе под влиянием российского государства
2.2.Северокавказский фронтир в воспоминаниях современников, научных изысканиях и художественной.литературе
2.3.Конфессиональное своеобразие северокавказского фронтира
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. В новых условиях формирования и развития российской государственности и обновлённого российского общества за прошедшие двадцать с лишним лет получили развитие процессы, которые определяют характер и направленность социально-политического, экономического и социально-культурного развития нашего Отечества. Речь идёт о многообразии, о сложных системах отношений между центром и периферийными территориями, о ресурсах устойчивости формирующейся государственности, о её способности стабилизировать многонародное, поликонфессиональное и социокультурно разнообразное общество.
Отношения политического центра страны с периферийными регионами после распада СССР потеряли ясность и конструктивность. Возникли обширные зоны неустойчивого равновесия, грозящих опасностью социальнокультурных разрывов и неопределённого будущего с возможностью обрушения всей многовековой конструкции сосуществования в рамках единой государственности.
В связи с этим Северный Кавказ, как одна из таких зон нестабильности, превратился в территорию, социальные и экономические условия которой определяются идущими на ней процессами освоения притирки и приспособления постимперской государственности с возродившейся этнической суверенностью, получившей статус политической субъектности, но не освоившейся в полной мере со своей новой сущностью.
В силу того, что этническая, конфессиональная, социально-культурная принадлежность к северокавказской «контактной зоне» остаётся подвижной, это позволяет рассматривать Северный Кавказ как фронтир — пространство межкультурного взаимодействия, как сложную линию коммуникации различных идентичностей, имеющей форму конфликта или диалога.
В силу данных обстоятельств дискурс фронтира, взятого из арсенала западной исторической науки, оправдан тем, что делает возможным увидеть ело-
жившуюся ситуацию в новом свете, наделяет отечественную историографию новыми средствами познания, расширяя её эвристические возможности для адекватного освещения обозначенной проблематики.
В современных исследованиях «фронтир» является одной из основных категорий, позволяющих объяснить взаимодействие между политическим «ядром» и периферией, а также существенно расширить понимание отношений между соседними регионами, выйдя за пределы традиционных интерпретаций.
В новейшей истории «фронтир» обозначает не только пограничную территорию или линию раздела, но, прежде всего, пространство неопределённо-сти. Характер взаимодействий на этой территории, население, институты и среда фронтира играют отдельную и самостоятельную роль, а не только являются объектом воздействия со стороны внешних сил или обстоятельств.
В данном случае северокавказский регион выступает в качестве «контактной зоны» различных этнических, религиозных и социальных групп, самоопределение и взаимодействие которых приобрело чрезвычайную политическую важность и историческую актуальность, поскольку ситуация и состояние дел в данном пространстве оказывает системное воздействия на всю конструкцию современной российской государственности, в той или иной мере определяя её будущность. В этой связи выбранная для исследования тема представляется актуальной и своевременной.
Цель данного исследования состоит в том, чтобы при помощи дискурса фронтира создать обоснованную картину северокавказского региона как пространства долговременной социокультурной, этносоциальной и политической неопределённости, выявить его сущностные особенности и этапы изживания как результата преобразовательной деятельности тех или иных разнородных субъектов российской государственности в период завершения формирования южной окраины державы, выпавший на первую половину XIX столетия.
В связи с поставленной целью были сформулированы следующие задачи:

их - воспроизводило социальные отношения, характерные для метрополии, и их динамика была очень замедленной» [64].
В то же время, тернеровская концепция имеет большой эвристический смысл, так как использование её основных положений в порядке сравнительного анализа способно дать научные результаты, независимо от того, насколько эти положения подтверждаются или опровергаются историческими реалиями иных государств.
Например, фронтир (по Ф. Тёрнеру) формировал свои внутригрупповые статусы. Ему было присуще определенное единство жизненного стиля, отличавшего жизненный уклад на границе от жизни в старых поселениях [65].
Подобное отличие существовало в данном случае в Сибири (хотя это неизбежно происходило в любом ином месте развития фронтирности), но в гораздо меньшей степени - вследствие этнической и религиозной однородности переселенцев и слабого проявления стихийного начала. Миграция в Сибирь происходила под эгидой государства и часто осуществлялась в форме трансплантации [66].
A.C. Хромых считает, что теория фронтира объемлет в себе различные подходы, и с большей степенью объективизма описывает сложный и многосторонний процесс освоения новых территорий. В соответствии с этим концептуальным методом, ключевым фактором колонизационного процесса является рождение нового общества, образовавшегося в результате синтеза, социальной практики колонистов, освоенной ими окружающей среды и аборигенного населения. «Такой подход связывает первопроходцев и первопоселенцев с их потомками в долговременной перспективе, объясняя специфику дальнейшего развития, некогда новоприобретенной территории, исходными обстоятельствами ее освоения. Концепция фронтира открывает замечательную возможность сравнения колонизационных процессов в тех странах, где для них имелась широкая перспектива» [67].