Речевой жанр проработки в тоталитарной культуре

• Автор: Данилов, Сергей Юрьевич
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 170 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Идеологическая специфика речевого жанра проработки
1. 0. К методике описания идеологической специфики речевого
жанра
1.1. Имя речевого жанра: идеологический потенциал
1. 2. Комбинация идеологических оценок и средства
ВЫраЖСКИЯ ЭМОЦИЙ В ТСКСТаХ У1рОрибоТУ1КЪ1.

Выводы
Глава 2. К лшозиционно-ролевые особенности речевого жан{ л проработки
2. 0. К методике описания сценария речевого жанра
2. 1. Координация ролевого поведения участников
процедуры проработки
2. 2. Композиционная структура проработки
2. 2. 1. Подготовительный этап проработки
2. 2. 2. Проработочное собрание
2. 2. 3. Послепроработочный этап
Выводы
Глава 3. Субжанр в составе речевого жанра проработки
3. 0. К методике описания субжанра: типы и функции
3.1. Вопрос как субжанр в речевом жанре проработки
3. 2. Молчание как субжанр в речевом жанре проработки
Выводы
Заключение
Список основной использованной литературы
Список использованных справочников и словарей
Список текстовых источников
Список условных сокращений
Введение
Диссертационное исследование посвящено анализу речевого жанра проработки в контексте тоталитарной культуры. Проработка - это обсуждение объекта - лица на собрании.
Э.Сепир писал: «Язык, раса и культура не соотносятся в обязательном порядке. Но из этого не следует, что они никогда не могут соотноситься» [1993: 191]. Связь языка и культуры в современной филологической науке не оспаривается. Идея нетождесгвенности, но взаимообусловленности языка и культуры как в этноспецифическом, так и в надэтническом аспектах естественно вошла в современные вузовские и даже школьные учебники и учебные пособия [Реформатский, 1967; Михальская, 1996; Русское красноречие... 1997 и др.]. Исследование плана содержания" «культуры, народной психологии и мифологии независимо от способов формального представления (слово, предмет, обряд и т.п.)» [ЛЭС, 1998: 597] входит в задачи не только этнолингвистики, но и
лингвокультурологии. Лингвокультурология как научная дисциплина позволяет изучить язык и речь относительно культуры определенного типа. Активное развитие лингвокультурологии находит отражение в грудах Н.Д.Арутюновой [1994 и др.]; Т.В.Булыгиной и А.Д. Шмелева [1997]; А.Вежбицкой (также - Вежбицка) [1996, 1997, 1999]; ВВ.Воробьева [1997]; В.В.Дементьева [ 1999а; 19996;2000а; 20006]; О.П. Ермаковой [1999]; В.И.Жельвиса [1999]; Е.А. Земской [2000 и др.]; М.В. Китайгородской и
Н.Н.Розановой [1999]; В.В. Колесова [2000]; H.A. Купиной [1992; ’995; 2000 и др.]; ЭЛассан [1995]; Н.Б. Мечковской [1998]; O.A. Михайловой [1996; 2000 и др.]; ЛНМурзина [1994; 1996 и др.]; Л.Э. Найдич [1995]; А.П. Романенко [1999; 2000];
О.Б.Сиротининой [1995 и др.]; Ю.С.Степанова [1996]; Н.И. Толстого [1995]; В.Н.Топорова [1998 и др.]; Н.И. Формановской [1998]; Е.С. Яковлевой [1994] и мн.др. В качестве основополагающих воспринимаются сегодня исследования В. фон Гумбольдта, А.А. Потебни; М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, ВЯ. Проппа, ПА.Сорокина,
О.М.Фрейденберг, Э.Сепира. Литературоведческие, культурологические, этнографические, социологические и психологические методы исследования дополнили собственно лингвистические и определили синтетический характер лингвокультурологии.

В связи с многоаспектностью лингвокультурологии И.А.Стернин указывает на необходимость рабочего определения понятия "культура" [Стернин, 1999: 8].
Культура в самом общем виде должна быть осознана как член оппозиции природа - культура, где человек выступает "мерой вещей". Осознание культуры как термина, с одной стороны, и феномена, с другой, шло сложным путем [Культурология, 1999: 37 - 44]. «В отечественной литературе стало уже банальным сетовать на множественность определений культуры» [Коган, 1993: 9]. Многие культурологи и философы в специальных исследованиях отказываются дальше множить определения культуры, опираются на предварительные и не претендующие на полноту дефиниции [Пелипенко, Яковенко, 1998]. Мы должны признать, что культура - действительно открытая категория, определяемая социальными действиями человека, результатами этих действий и уровнем развития индивидуально-личностного начала [ср.: А.Белый, 1990: 91 и Орлова, 1994: 20]. Если стремиться к определению, которое позволило бы осуществить как статический, так и динамический подходы к объекту, целесообразно согласиться со следующей дефиницией: культура - «это система, выступающая мерой и способом формирования и развития сущностных сил человека в ходе его социальной деятельности» [Коган, 1993: 20]. Другими словами, система "последовательной выработки, закрепления и трансляции ценностей", которая выступает "как баланс сочетания непрекращающейся модернизации с предельно высокой степенью преемственности" [Культурология, 1999:48].
Назовем актуальные для нашей работы свойства названной системы: культура может быть представлена системой текстов [Бахтин, 1996; Лотман, 1994; Мурзин, 1994, 1996, 1997; Купина, 1996 и др.]; культура выполняет в обществе регулятивные функции (Б. Малиновский [Культурология, 1999: 40]); культура той или иной предметной области (искусство, политика, наука) или надпредметной (коммуникативная культура) может быть представлена через скрытую логику, присущую явлениям культуры [Леви-Строс, 1994; Вежбицка, 1999].
Тоталитарная культура понимается нами как официальная культура тоталитарного государства (по вопросу язык и общество см.: [Крысин, 1977; Рождественский, 1997; Русский язык и советское общество, 1968; Русский язык конца..., 1996: Селищев, 1968]). В диссертации понятие тоталитарного государства

Изучению оценки посвящена обширная лингвистическая литература (Апресян, 1995(6; Арутюнова, 1988; Булыгина, Шмелев, 1997; Васильев, 1997; Вольф,1978, 1985; Жельвис, 1999; Телия, 1986 и мн. др.). Под оценкой мы понимаем эксплицированное или потенциально эксплицируемое ценностное отношение говорящего к объекту (ср. Арутюнова, 1988: 62). Н.Д. Арутюнова подчеркивает зависимость оценки от контекста и от коммуникативной ситуации. Исследователь указывает на зависимость оценки от говорящего субъекта: «Оценка выражает личные мнения и вкусы говорящего, а они различны у разных людей.13 Во внутреннем мире человека оценка отвечает мнениям и ощущениям, желаниям и потребностям, долгу и целенаправленной воле. Это создает ее конфликтность: оценка, порожденная желанием, отлична и от оценки, вытекающей из долга, и от оценки, вызванной нуждой». Далее говорится, что «оценочное высказывание уже само по себе выражает коммуникативную цель рекомендации, побуждения к действию, предостережения, похвалы или осуждения. Оно воспитывает нормы поведения. Его интерпретация, таким образом, включает и фактор адресата, и коммуникативную цель конкретного, речевого акта» [Аруданова, 1988: 6]. Е.М. Вольф выявляет содержание оценки через отношения между субъектом оценки и объектом оценки [Вольф, 1985: 121. При этом описывается и модальная рамка оценки (характеризуется как универсальная). “При оценке всегда в той или иной форме присутствует субъект и объект, в любом языке оценка подразумевает присутствие шкалы и стереотипов, аксиологических предикатов, интенсификаторов и т. п.” [Вольф, 1985: 9]. Вопрос о том, какова структура субъекта оценки, структура объекта и соответствующие отношения, решается в процессе контекстологического и текстового анализа. Обратимся к одному авторитетному взгляду на объект оценки и отношение к этому объекту.
образом: «Тем самым он ДРАЗНИТ ее, осуществляя эмоциональное речевое воздействие; он говорит, чт: она выглядит чучелом, - в этом заключается содержание ее высказывания, коммуникативная составляющая речевого действия; наконец, он просто ДРАЗНИТСЯ. ШУТИТ, осуществляя в речи свою линию поведения» [1991: 47]. С нашей точки зрения, это своеобразная инвективная номинация с оттенком разочарования и своеобразного сочувствия (не оправдал надежд) либо агрессивная, близкая к угрозе инвектива (выбор зависит от интонации). Линия же поведения говорящего связана скорее, в первом случае, с демонстрацией своего превосходства (более сильная позиция: одноклассник / новенькая) или с угрозой продемонстрировать, доказать свою сильную позицию, во втором. Когда дразнят, инвективу неизменно повторяют, строго адресуют (ср.: Эй ты, чучело!), часто растягивают ключевое слово. Таким образом, мы продолжаем отстаивать необходимость анализа отдельных реплик в отчетливом жанровом пространстве.
13 Это замечание исследователя предельно актуально для нашей работы, ибо описывает нормативные отношения говорящего субъекта и оценки. Характерно, что Е.М. Вольф указывает на возможность оценки как с личных, так и с общественных (общих) позиций [Вольф, 1985: 68].