Рецепция творчества Франца Кафки в послевоенной немецкоязычной литературе : И. Айхингер, Э. Канетти, М. Грубер

• Автор: Аверкина, Светлана Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.05
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 202 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Возникновение "кафкианской парадигмы" в
литературе и культуре 40-50-х годов
§ I. Модели рецепции М. Брода: Кафка как
«просветленный гений»
§2. Основные модели творчества Кафки в романе
«Замок»
§3. И. Айхингер и Ф. Кафка: «отрицание» как принцип
восприятия
Глава П. Элиас Канетти и Франц Кафка: фантасмагория жизни
и письма
§ 1. Кафкианский пласт в романе Э. Канетти «Ослепление»
§2. Эссе Э. Канетти «Другой процесс»: превращение биографии в миф
Глава ГДМарианна Грубер и Франц Кафка: воплощение модели "письма"
§ 1. “Кафкианская парадигма” в творчестве Марианны Грубер:
проблема гуманизма
§ 2. «Новый Замок» Марианны Грубер: поиск смысла в
абсурдном мире
Заключение
Список литературы
Приложение I
Приложение П
Приложение Ш
Приложение IV
Приложение V
ВВЕДЕНИЕ
Творчество австрийского писателя Франца Кафки (1883-1924), автора романов, новелл, афоризмов и дневников, многие десятилетия является предметом изучения литературоведов, философов, культурологов. Кафка принадлежит к числу ключевых фигур XX века. Его произведения воспринимаются как глубочайшее истолкование феноменов страха, власти и отчуждения.
Предметом исследования в диссертации является рецепция творчества Кафки в произведениях современных немецкоязычных авторов - Э. Канетти, И. Айхингер, М. Грубер. Творчество первых двух отмечено литературной премией имени Кафки. Австрийская писательница М. Грубер, президент «Австрийского литературного общества», является членом жюри по присуждению этой премии. Формально и глубинно все три автора связаны с творчеством Кафки.
Этих прозаиков объединяет прежде всего то, что они подходят к произведениям Кафки как художники. Философские, религиозные, этические проблемы, возникающие в результате рецепции, осмысливаются ими в поэтологическом ключе. Избранные авторы обращались к Кафке в разное время, реализуя в творчестве модели рецепции, построенные как на отталкивании, так и на близости к автору «Замка». Этот диалог открывает новые грани как в их оригинальном творчестве, так и в произведениях самого Кафки.
Актуальность исследования связана с изучением "кафкианской парадигмы", сложившейся в XX веке в политике, социологии, психологии, литературе и языке. Слово "кафкианский" рассматривается в диссертации как единица культурного словаря эпохи.

Главной целью работы является рассмотрение динамики восприятия Кафки в немецкоязычном (и специально австрийском) литературном и культурном контекстах 40-90-х годов XX века и
определение роли и места "кафкианской парадигмы" в современном
контексте.
Восприятие (рецепция) - одна из ключевых категорий компаративистики, методологические основы которой были заложены в трудах А.Н. Веселовского, М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, М.П. Алексеева, И.Г. Неупокоевой, Д. Дюришина. Под рецепцией в диссертаций понимается характерный для эстетической деятельности «диалог», возникающий между «отправителем» и «получателем» художественной информации1.
Одним из основных принципов, положенных в основу рецепции, является принцип «встречных течений» (А.Н. Веселовский). Любое воздействие, «влияние» может быть воспринято лишь в том случае, если подготовлена «почва восприятия» (А.Н. Веселовский, М.П. Алексеев), если «воспринимающая среда» и воспринимающий автор способны к усвоению внешнего импульса2. На своих путях они должны приблизиться к постановке сходных вопросов. Так, послевоенные авторы - независимо от Кафки - разрабатывали «кафкианские проблемы» власти, страха, абсурда, отчуждения, веры и вины. Писатели были «готовы» к диалогу с ним.
В работе особое внимание уделено воспринимающему сознанию. Откликаясь на творчество Кафки, послевоенные авторы приближаются или, напротив, отталкиваются от его художественного мира. В основе рецепции лежат конструктивные принципы «пересоздания» и «воссоздания».

на близости звучания немецких слов «видеть» (sehen) и «быть» (sein). По мнению Брода, он указывает на глубокую веру Кафки в непреходящее, истинное.
Хотя афоризм Кафки начинается с отрицания «Не всякий...», он имеет обратный смысл: «всякий может быть правдой». Через отрицание Кафка приходит к утверждению высших ценностей. В этом один из главных принципов развертывания кафкианского мира. Бытие для Кафки означает возможность «истины», правды в вечной пелене «вины».
М. Брод находит в дневниках Толстого за 1896г. записи, глубоко созвучные другим афоризмам Кафки. Толстой также рассуждает о человеческой виновности. Основу ее он видит в нарастающей «нелюбви», царящей в людях. Тот факт, что эта «нелюбовь» сидит в каждом из «нас» дает основания осудить себя, обвинить собственное «Я». Именно этой цитатой из Толстого М. Брод закончил предисловие 1948 года к «Вере и учению Франца Кафки». И это не случайно. Произведения Кафки пронизаны сознанием «личной вины». Он всю жизнь писал о дефиците любви, о наказании «нелюбовью», о чудовищной разобщенности людей. М. Брод улавливает сходство во взглядах Ф. Кафки и JI. Толстого. Микромодель «изначальной виновности» присутствует в художественном мире обоих авторов.
Только в последние годы творчества, считает М. Брод, в новелле «Певица Жозефина, или Мышиный народ» (1924) Кафка в какой-то степени преодолел «нелюбовь», отчужденность, представление о тотальной «вине» людей, которых не связывает общая вера. В этой иронической новелле о народе мышей Брод усматривает попытку Кафки рассказать об утрате общности, поразившей мир. Идея народной общности, художественно