Лингвокреативный аспект англоязычной массовой коммуникации: языковая игра в британских и североамериканских масс-медиа

• Автор: Куманицина, Екатерина Ивановна
• Шифр специальности: 10.02.04
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Волгоград
• Количество страниц: 220 с. : ил.

Ф Введение
Глава I. Лингвосемнотические, презентационные и дискурсивные
характеристики языковой игры
1.1. Лингвистические теории языковой игры
1.2. Лингвосемиотические характеристики языковой игры
1.3. Презентационные характеристики языковой игры
1.4. Дискурсивные характеристики языковой игры.
Выводы
Глава II. Лингвокреативные характеристики языковой личности
^ в массово-информационном дискурсе
2.1.Системообразующие признаки массово-информационного 74 дискурса как основа лингвокреативной деятельности языковой личности.
,f 2.2. Дискурсивные параметры лингвокреативной языковой личности
2.3. Презентационная характеристика лингвокреативной языковой
личности.
Выводы
Глава III. Лингвокреативный механизм дискурсообразования
в англоязычной массово-информационной коммуникации
® 3.1.Языковая игра как лингвокреативный механизм
у дискурсообразования в англоязычных СМИ.
3.2. Тактические способы дискурсообразования на примере заголовка 158 в англоязычных масс-медиа.
Выводы
Заключение
Библиография
Приложение
Диссертация посвящена изучению одного из самых загадочных феноменов деятельности человека - лингвокреативной деятельности или языковой игре как неотъемлемой части его modus vivendi, так или иначе воздействующей на социум и способствующей реализации одной из важнейших языковых функций - фатической, которая поддерживает коммуникацию «на плаву», провоцируя дальнейшее общение или дискурсоразвертывание.
Методологической и теоретико-лингвистической основой диссертации стали принципы теоретической семантики и семиотики (работы Р. Барта, Ж. Женетта, Ю. Кристевой, Ю.М. Лотмана, Б.Ю. Нормана, В.П. Руднева, Ю.С. Степанова, И.А. Стернина, Б.А. Успенского, Р. Якобсона, и др.), лингвистической прагматики (Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, И.А. Стернин), а также культурологические теории игр (Й. Хёйзинга, Р. Кайюа), труды по языковым играм (Н.Д. Арутюнова, Э.М. Береговская, Т.А. Гридина, Б.Ю. Норман, В.З. Санников, В.В. Химик).
Как известно, представление о том, что игровой принцип существенен для функционирования всех аспектов нашей цивилизации, начало складываться еще у Платона в его рассуждениях о структуре идеального государства. Именно от дуалистического платоновского представления о сути игры прослеживается нить, объединяющая все последующие наиболее влиятельные теории игры. Они акцентируют одну из полярных крайностей этой диалектической оппозиции: либо «надо жить, играя», либо «человек -всего лишь игрушка».
В классическом труде о сути игры «Homo ludens» Й. Хёйзинга пришел к масштабному выводу о всеобщности игрового принципа в культуре, распространяющегося на философию, политику, искусство, право и все другие сферы человеческой деятельности. Более узко понимает роль игры М. Бахтин, для которого игра является интегральной частью только народной, «низовой» культуры и противопоставлена социальному порядку, которому
присуща строгая иерархичность. Игровая необузданность народной культуры, согласно М. Бахтину, - источник жизни культуры, в то время как противостоящий ей этикет принятой в социуме нормы - предпосылка ее гибели.
Интерес к игровому фактору стал актуален для многих наук, в том числе для лингвистики, семиотики, литературоведения, культурологии, социологии, психологии. Социологические концепции игры, развивавшиеся преимущественно в рамках англо-американской культурной традиции, отмечают зависимость человека от той роли, которую он играет (исполняет) в жизни. Сформировалась особая «социология роли», основательно разработанная в трудах Дж. Мида, Р. Липтона, Э. Гофмана, выделявших как типы ролей, так и обусловленность всего человеческого поведения определенными игровыми правилами. Роль эта выглядит вынужденной и регламентированной. Ученые психоаналитической школы (Э. Бёрн как автор книг «Игры, в которые играют люди» и «Люди, которые играют в игры») усиливают подобные наблюдения дополнительным психологическим обоснованием.
Предпринимались и предпринимаются попытки создания типологии игр. Так, французский ученый Р. Кайюа выделяет четыре класса игр: agon (состязание), alea (случай), mimicrie (подражание) и ilinx (головокружение), а внутри каждого из классов три формы его функционирования - культурномаргинальную, социально-институализированную и . извращенную (деградировавшую). Й. Хейзинга справедливо отмечал, что «тот, кто <...> называет поэзию игрой, в которую играют словами и речью, не прибегает к метафоре, а схватывает глубочайший смысл слова "поэзия"» [Хейзинга, 2002, с. 48].
Однако понятие «игра» обманчиво многозначно, а значимость игрового принципа в различные эпохи и в связи с изменением социокультурной ситуации далеко не одинакова, поскольку существуют два принципиально отличающихся аспекта игры, для разграничения которых в английском языке
возникающую в результате процесса словосложения. Поразителен тот факт, что креативная сущность человека в новом тысячелетии работает не над созданием новых языковых словообразовательных элементов, а поступает вполне прагматически - используя имеющийся в наличии вербальный материал и уже широко апробированный метод телескопического словообразования. Причина такого прагматизма - в особой образной достаточности лексики, накопленной за многие периоды развития языка; на закрепляемые в этой лексике образные компоненты накладывается визуализация современного менталитета. Прагматический эффект упомянутого процесса достигается за счет особого устройства современных типов коммуникации.
Языковые возможности всегда используются как для собственно поддержки реализации социальных и коммуникативных целей, так и для оценки действий индивида и общества по их реализации. Таким образом, говоря о самопрезентации как неотъемлемом элементе коммуникации, исследователи констатируют наличие особой структуры дискурса -презентационной5.
Задаче структурированного описания феномена речи с учетом понимания коммуникации как дискурсивного явления наиболее правдоподобным образом может отвечать попытка выделения особой единицы дискурса - презентемы6, которая обладает объяснительной силой
5 Впервые в лингвистический оборот понятие презентационной структуры дискурса было введено A.B. Оляничем. Под презентационной структурой дискурса им понимается «особым образом (семантически и семиотически) организованный поток речи субъекта-индивида, в задачи которого входит осуществление эффективного воздействия на социальный объект (индивид или группу индивидов) с последующим достижением целей такого воздействия (изменение поведения воздействуемых с выгодой для воздействующего)» [Олянич 2004, с. 178].
6 Под презентемой А.В, Олянич понимает «мельчайшую информационную edumify воздействия, представляющую собой сложный лингвосемиотический (знаковый) комплекс, состоящий из когнитивно освоенных субъектом образов окружающего мира и переданный другому субъекту в ходе коммуникации с данным субъектом с целью воздействия на него. Процесс коммуникации может быть представлен в виде разворачивающейся во времени и в пространстве последовательности презентем как сугубо семиотически (визуально), так и дискурсивно (преимущественно вербально)»[Олянич 2004, там же]. В рамках предлагаемой автором презентационной