Творчество Иосифа Бродского : Традиции модернизма и постмодернистская перспектива

• Автор: Ли Чжи Ен
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 153 с.

Глава I. Романтизм и модернистская поэтика: эволюция романтизма в творческом сознании И. Бродского раннего периода
1. Амбивалентность романтической поэтики в творчестве И. Бродского раннего периода, романтический утопизм и романтическая ирония
2. Эсхатологическое размышление и проект литературной утопии: метапоэтическая струюура и реализация романтической иронии
3. «Конец прекрасной эпохи»: смерть романтического героя и
поэтика жизни
Глава II. «Последнее слово» модернизма: развитие и функции акмеистической поэтики в творчестве Бродского
1. Генетика акмеистической поэтики и ее развитие в творчестве Бродского
2. Калиптическая эстетика и катахрестическое сознание: о
противоречивости между поверхностной метонимической текстурой и глубинной метафорической структурой в творчестве Бродского
Глава III. Модернизм после «конца»: пост-модернистская позиция Бродского и постмодернистская маска в его творчестве
1. Постмодернизм как пост-модернистское движение: постмодернистская поэтика Бродского и его литературная позиция - «пост» *
2. Теургизм и постмодернистская маска в поэме «Представление»: Фольклорная свобода и концептуалистская стратегия
3. «Портрет трагедии»: за постмодернистской маской
Заключение: трансцендентальная ирония и лирический парадокс как поэтическая суть Бродского
Список литературы

Данная диссертация посвящена исследованию особенностей поэтики И.Бродского и генезиса ее отдельных элементов. При этом основное внимание уделено проблеме сосуществования в творчестве И. Бродского разнородных поэтических тенденций и выявлению основных линий преемственности по отношению к поэтическим традициям начала 20 века с учетом их последующих трансформаций. Одновременно ставится задача проанализировать указанные явления в аспекте их внутренней эволюции.
Мнения исследователей творчества И. Бродского по поводу означенных проблем весьма противоречивы: одни отмечают ясную классическую поэтику Бродского и его нейтральное, объективное и интеллектуальное восприятие мира,1 другие в поэзии Бродского и в самой его личности видят квинтэссенцию романтического миропонимания и романтической души.2 Классицизм в формальном и содержательном плане и некоторые биографические факты - знакомство поэта с Анной Ахматовой и восприятие ее образа как олицетворения пушкинской традиции русской поэзии, принадлежность к кругу «ахматовских сирот» - позволяют отметить акмеистические тенденции в творчестве Бродского.3 Но, одновременно исследователи находят в его поэзии немало неакмеистических, даже антиакмеистических черт
Символизм, как считают сторонники акмеистической ориентации Бродского, противостоит его поэзии, так как он прочно стоит на стороне «преодолевшего символизм» акмеизма и декларирует полный отказ от какого бы то ни было религиозно-мистического пафоса и
1 Лопухина В. Поэтический автопортрет Бродского // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 146-147; Нокс Дж. Поэзия Иосифа Бродского: Альтернативная форма существования, или новое звено эволюции в русской культуре // Там же. С. 217.
2 Гандлевский С. Олимпийская игра //Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. С. 116; Купле В. Иосиф Бродский: новая Одиссея // Соч. Иосифа Бродского. СПб., 1998. Т. I. С. 286-287; Гордин Я. Странник // Russian Literature. XXXVII-П/1Щ1995). North-Holland. С. 227-246.
3 Лосев Л. Чеховский лиризм у Бродского // Поэтика Бродского. Tenafly, 1986. С. 187; Венцлова Т. Развитие семантической поэтики // Лопухина В. Бродский глазами современников. СПб., 1997. С. 268.
4 Лотман Ю., Денман М. Между вещью и пустотой (из наблюдений над поэтикой сборника Иосифа Бродского «Урания») // Лотман Ю. О поэтах и поэзии. СПб., 1996. С. 731-746; Polukhina V. loseph Brodsky. A Poet for our time. Cambridge, 1989. C. 149.

соответствующей эстетики. Прямая констатация Бродским нелюбви к поэзии А. Блока и символизму в целом также подтверждает его антисимволистские интенции. Однако, несмотря на все эти факты и даже вопреки им, в глубине его поэзии обнаруживается до конца не исчезающее и только скрывающееся под скептической и иронической оболочкой символическое стремление к идеальной красоте «realiora». По этой причине поэта считают «сыном русского символизма, но только взбунтовавшимся сыном».3 Это скрытое бунтарство Бродского6 и реализующая его буффонадная интонация дает основание для выявления сходства поэзии Бродского с поэзией Маяковского. Близкие черты обнаруживаются и в структуре рифмы8 и метафор.9 И все же поэзию Бродского обычно обособляют от «линии Маяковского», лежащей в истоке советской официальной литературы. В то же время Бродский высоко ценил Б.Пастернака и М.Цветаевой, поэтика которых отмечена влиянием русского футуризма. Вопреки его холодным отзывам об авангардистских поэтических течениях, он переводил западнославянских лириков, близких к польскому и чешскому авангарду -К. Галчинского, В. Незвала, Ч. Милоша
Все эти факты затрудняют определение поэтической ориентации Бродского на ту или иную литературную традицию. Имея в виду это противоречивое сосуществование разных тенденций, JI. Лосев отмечает: «Поэзия Бродского не определяется терминами ни романтизма, ни классицизма, ни авангардизма, - а тем и другим, и третьим, как у Пушкина».11 Поэзия Бродского - не охватываемое одним термином сложное явление, возникшее на определенном историко-культурном фоне и при стечении различных биографических обстоятельств.
5 Nivat G. The ironic journey into antiquity // Brodsky’s poetics and aesthetics /Ed. L. Loseff, Y. Polukhina. N.J.: The Macmillan, 1990. €. 96; Лосев Л. Новое представление о поэзии // Подухина В. Бродский глазами современников. СПб., 1997. С. 129.
6 Лакербай Д. Взрыв, который всегда с тобой: Бродский и Маяковский // Потаенная литература. Исследования и материалы. Вып. 2. Иваново, 2000. С. 197-214.
7 Bethea D. М. Brodsky's and Nabokov’s Bilingualism// Russian literature. XXXVII-IL/III (1995). North-Holland. C. 173.
8 Гаспаров М. Рифма Бродского // Гаспаров М. Избранные статьи. О стихе. О стихах. О поэтах. М., 1995. С. 83-92.
9 Полухина В. Грамматика метафоры и художественный смысл // Поэтика Бродского. Сбор, ст. под ред. Л. В. Лосева. Tenafly, N. J.; Эрмитаж. С.63-96.
10 Ранчин А. «...Крылышкуя скорописью ляжек»: Авангардистский подтекст в поэзии Бродского. Предварительные наблюдения // Ранчин А. На пиру Мнемозины. М., 2001. С. 381.
11 Лосев Л. Новое представление о поэзии. С. 128.

Варравы и Иисуса - первого выпускают, а второго казнят. Имя «Варрава» имеет значение «сын того отца»99 и, более того, в апокрифах его называют «Иисус Варрава». Варрава становится кощунственным и отчасти пародийным образом-двойником Иисуса Христа, который, воскреснув из гроба и взяв на себя грехи всех людей, вновь вступает в мир. Освобождение «Варравы», т. е. «его сына» - не что иное, как вступление в мир заново рожденного «его», т. е. «его сына», воскресшего Иисуса Христа. Отношения Иисуса Христа с Иисусом Варравой сходны с отношениями Горбунова и Горчакова (отметим еще раз паронимию их имен). Романтический герой Горбунов, который не годится для жизни, умер, а в живых остается олицетворяющий жизненное начало Горчаков вместе с доставшимся ему по наследству сном Горбунова, его душой романтика. Освобожденный из сумасшедшего дома Горчаков становится новым романтическим поэтом, продолжением жизни воскресшего Горбунова, и, взяв на себя романтический сон Горбунова (II, 138), он вступит в мир.
То, что смерть Горбунова и ожидаемое освобождение Горчакова происходит в марте - месяце рождения Горчакова («я родился в марте» (II, 119)) - и временным фоном поэмы является неделя перед Пасхой, позволяет рассматривать выходящего на свободу Горчакова как продолжателя и преемника Горбунова («Уж если размышляешь о горе, // то думай о Голгофе, по причине // того, что уже март в календаре, // и я исчезну где-нибудь в лощине» (II, 133)). С развитием поэмы все более трудным становится различать голоса Горбунова и Горчакова, что также обнаруживает изменение их отношений от начального противостояния к ассимиляции и сосуществованию (ср.: ««Как различить ночных говорунов, // хоть смысла в этом нету никакого?» // «Когда повыше - это Горбунов, // а где пониже - голос Горчакова».» (П, 128), «Спи, спи, мой друг. // Я посижу с тобой. // Не над тобой, не под - а просто рядом» (II, 138)).
Скрытая ирония Бродского над романтическим утопизмом, который исключает жизненное начало и стремится лишь к иному миру за гранью жизни в этом мире, обозначена смертью романтика Горбунова, а неясно проступавшее среди иронии над этим утопизмом стремление поэта к
99 См. об этом : Frye N. The Great Code: The Bible & Littérature. Penquin Books, 1990. C. 185.