Проблема соотношения морали и политики в философии Ханны Арендт

• Автор: Маликова, Юлия Олеговна
• Шифр специальности: 09.00.05
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 188 с. : ил.

Глава 1 Публичность политики и приватность морали
1.1. Феноменологическая антропология
1.2. Понятие «политического» Ханны Арендт
1.3. Критика традиции и современности
1.4. Хайдеггерианские истоки философии Ханны Арендт
1.5. Первый этап решения проблемы соотношения морали и политики
Глава 2. Суждение как предмет морального выбора в политике

2.1. Дополнение к антропологии: жизнь Разума
2.2. Обоснование морального действия
2.3. Второй этап решения проблемы соотношения морали и политики
Заключение
Список литературы

Соотношение этики и политики традиционно рассматривается как проблема адекватности критериев морали, то есть, способов оценки действия с позиций существующих в обществе норм, сфере политической деятельности. Основной вопрос здесь обычно ставится в следующей форме: применима ли в политике логика индивидуальной, частной морали или же ей присущи собственные формы регуляции?
В истории политической мысли можно найти два противоположных варианта ответа на этот вопрос. Решение проблемы, предложенное X. Арендт, на наш взгляд, является ценной им альтернативой, поскольку оба подхода не кажутся достаточными, и, напротив, каждый из подходов в их применении к объяснению политической реальности демонстрирует собственную ограниченность. Для приверженцев первого подхода - влиятельной традиции инструментального рационализма, восходящей к философии Просвещения, -мораль не является необходимым условием политики: система политических институтов представляет собой некий механизм, успешное функционирование которого ведет к разрешению социальных конфликтов. При этом нравственные характеристики лиц, осуществляющих управление, не играют особой роли: значима не нравственная определенность политического действия, а единственно его результативность. В рамках этого подхода действительно важными для политика признаются профессиональная компетентность, специальные знания, а также личные качества, обеспечивающие ему поддержку масс (например, харизма). Принципиальность в политике, выражающая внутреннее моральное достоинство личности, трактуется как нечто излишнее, порой даже вредное, и политический поступок выводится за пределы действия критериев индивидуальной морали. Подобный подход зачастую обосновывается искусственностью универсальных ценностей. Характерным в этом плане для подобных возражений является высказывание М. Вебера: «Разве есть правда в том, что хоть какой-нибудь этикой в мире могли быть выдвинуты содержательно

тождественные заповеди применительно к эротическим и деловым, семейным и служебным отношениям, отношениям к жене, зеленщице, сыну, конкурентам, другу, подсудимым? Разве для этических требований, предъявляемых к политике, должно быть действительно так безразлично, что она оперирует при помощи весьма специфического средства - власти, за которой стоит насилие!»1.
Исследование политики, таким образом, предстает как политическая наука, объективная в смысле «свободы от ценностей»2. Но как отмечает Б.Г. Капустин ««Реализм» такого» понимания политики в действительности является идеализацией лишь одного ее аспекта, точнее, видимой поверхности политической жизни»3. «Экономическая (точнее - «экономорфная») теория политики, сводящая ее к расчетливой игре эгоизмов, - по его мнению, - способна отразить только механику воспроизводства некоторого политического устройства - без понимания того, как эта механика возникла и что позволяет ей продолжать работать»4. Основание же самой «поверхности политической жизни», обеспеченной «более глубокими структурами нравственности»5, она не показывает.
Второй подход отличается принципиальной нормативностью. В его рамках признается подсудность политического действия суждениям индивидуальной морали. По мнению сторонников данного подхода, нравственный закон един для всех, и сфера политики не может быть свободна от нормативности. Более того, как отмечается в его «амбициозных проявлениях (как у Канта) теоретическая этика претендует на то, чтобы предписывать политике, если не содержание, то хотя бы границы допустимого и цели»6. Весьма показательно в этом плане следующее высказывание B.C. Соловьева: «Недопустимо отделение политики от нравственности, так как это мешает прилагать к ней высшие требования жизни
1 Вебер М. Избранные произведения. М
1 Капустин, Б. Г. Моральный выбор в политике, Москва: КДУ
3 Там же
4 Там же
5 Там же
6 Там же

В явлении насилия Арендт отмечает его инструментальный характер. В силу этой характеристики оно, как и всякое орудие используется в целях усиления естественной силы и может использоваться одиночкой, а не только группой. Из этого следует одно из наиболее очевидных, по ее мнению, различий между властью и насилием, - состоящее в том, что власть всегда нуждается в многочисленных приверженцах (numbers), тогда как насилие может действовать без них, поскольку полагается как средство»1.
Отождествление насилия и власти - то, против чего выступает Арендт, - имело место в силу свойств самой политической практики, а именно того, что насилие и власть гораздо чаще встречаются «в комбинации», нежели в «чистой, и, следовательно, крайней форме»2. Тем не менее, отмечает Арендт, эти два феномена нетождественны, что ярко обнаруживается во время революционного переворота. В этот период армия - средство государственного насилия - отворачивается от законных властей и переходит на сторону Власти, поскольку там, где приказаниям более не подчиняются, средства насилия не используются, и вопрос этого подчинения не решается приказно-подчинительным отношением, но мнением, и, конечно, «числом тех, кто его поддерживает»3. Государство и институты действительно основываются на власти, но на той, что не приемлет насильственного обращения, а именно, коммуникативной власти.
X. Арендт полагает, что «политическая власть ... всегда ограниченная власть, и поскольку власть и свобода в сфере человеческой плюральное есть практически одно и то же, это означает также, что политическая свобода всегда ограниченна». Таким образом, в силу аспекта коммуникативности, обусловленности политического действия плюральностью, вводится ограничение субъективно-произвольного утверждения личности в публичной сфере политики. Как кажется, именно, это напряжение двух полюсов и
' Arendt, Hannah, On violence, NY: Harmonsworth, 1970, p
2 Там же, p
3 Там же, p