Предпосылки возникновения русского формализма. Культурно-исторический контекст

• Автор: Шарипова, Эльвира Айратовна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Уфа
• Количество страниц: 161 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Академическое литературоведение в ситуации методологического кризиса и формальная школа
1.1. Возможности выхода из методологического кризиса, реализованные формализмом
1.1.1. Спецификация предмета изучения
1.1.2. Художественная форма как объект изучения
1.1.3. Поэтический язык как художественная форма
1.2. Различный характер научной деятельности формалистов и их предшественников
1.2.1. Культурно-историческое сознание XIX века и деятельность А.Н. Веселовского
1.2.2. Трансформация идеи органического развития
1.2.3.Формализм и академическое литературоведение: отношение разных этапов развития научных школ
Глава 2. Время спецификации
2.1. Авиация и модернистское искусство как очевидные признаки культуры начала XX столетия
2.2. Освобождение слова
2.2.1 .От символизма - к футуризму, от секундарной
культуры - к примарной
2.3.Освобождение слова как результат европейской метафизики
2.4.Наука как теория действительного
2.5.Искусство начала XX века в свете новоевропейской метафизики
2.5.1.Искусство как прием
2.6. Формализм как теория XX века
2.6.1. Смысл ориентации теории литературы на лингвистику
2.6.2. Формализм как явление своего времени
Заключение
Библиография

Введение
Наше исследование посвящено истории русского формализма, оказавшего значительное влияние на развитие литературоведения XX века. Мы акцентируем свое внимание на моменте возникновения этого теоретического направления. На наш взгляд, анализ начала развития позволяет наиболее глубоко осознать суть развивающегося явления. Кроме того, исторический момент перехода литературоведения от методологического кризиса на рубеже Х1Х-ХХ вв. к появлению новой научной школы в лице русского формализма вызывает особый интерес в современной ситуации рубежа веков, когда теоретические сомнения приобрели эсхатологический характер.
Объект нашего исследования при достаточно четко обозначенном времени своего рождения не имеет хронологически определенного конца своего существования в силу неестественной завершенности развития. Открывшаяся и продемонстрированная русским формализмом возможность объективного исследования литературного произведения с точки зрения его формальной организации, выводящая науку о литературе в самостоятельную область со своим специфическим предметом исследования, была перспективной. Уже в концу XIX века стало очевидным, что культурно-исторический метод, господствовавший в исследовании литературы во второй половине XIX века, ограничивает их возможности и границы, сводя все развитие литературы к истории общественной мысли. Однако парадоксальным образом деятельность формалистов как создателей новой науки о литературе не вписалась в строительство социалистической культуры государства нового типа. Если Г.Вельфлин, видный представитель немецкого искусствознания конца XIX - начала XX вв., на достижения которого ссылались опоязовцы, спустя пол века с момента выхода своей первой книги мог сказать: «

среди историков искусства - «формалист». Это название я принимаю как почетный титул, поскольку речь идет о том, что я всегда видел первую задачу историка искусства в анализе пластической формы»1, то на родине В.Шкловского, Б.Эйхенбаума, Ю.Тынянова, Р.Якобсона уже в 30-е годы слово «формалист» стало не только бранным, но и опасным.
Ефим Эткинд объясняет трагическую историю русского формализма, свойственным не только советской, но и русской культуре процессом регрессивной эволюции. «В науке, особенно исторической и филологической, этот процесс объясним без труда, да и в литературе, впрочем, тоже. Рождается какая-то научная школа, например, формалистов. Некоторое время ее терпят, даже в известных пределах -поощряют. Затем начинается - безобидная ученая дискуссия... Но внезапно сгущаются тучи, раздается удар грома: формализм
объявляется антимарксистским, декадентским, фальшивым учением, -лженаукой. Приверженцев его, «лжеученых», прорабатывают: топчут, оплевывают, даже изгоняют. И вот научная школа распадается... Может быть, школа формалистов распалась бы и сама, но тогда она, преодолев себя, свои ограниченности и детские болезни, перешла бы в новое качество; во всяком случае, в развитии науки не было бы перерыва. Произошло же вот что: школу разогнали, ее создатели и адепты разошлись в разные стороны и занялись другими делами, но книги остались, и эти книги вдруг вынырнули на Западе: в Америке, Германии, Франции. Всюду появились последователи русского формализма, началось бурное развитие идей, родившихся в двадцатые годы, и вот, глядишь, эти идеи вернулись к нам, в Россию, на свою родину, через тридцать-сорок лет после того, как их придумали, под новыми модными
'цит.по: История европейского искусствознания. Вторая половина XIX века - начало XX века. Книга первая. М., 1969.С.53.

«содержание равно сумме форм», происходящий из идеалистического взгляда на природу реальности и искусства... Без философского контекста вышеупомянутый лозунг (впервые сформулированный в работе Шкловского «Розанов», а затем повторенный в «Теории прозы» и других формалистских публикациях) звучит как достаточно незрелое

утверждение в своем отрицании очевидного» . Не менее важным источником сходства положений труда А.М.Евлахова и работ формалистов является теоретическое наследие АН.Веселовского. Однако при более близком рассмотрении говорить скорее следует о различии, чем о сходстве. Поэтому ссылку одного из участников дискуссии 1924 года о формальном методе П.Н.Сакулина40 на «Введение в философию художественного творчества» А.М.Евлахова как работу, в которой уже сформулированы специфические задачи науки о литературе в том виде, в каком они представлены формалистами, нельзя принимать безоговорочно. Формалисты принципиально избегали вопросов философии и психологии художественного творчества и, оперируя понятием «форма», вкладывали в него иное значение, чем А.М.Евлахов.
Казалось, что перенесение акцента исследования с истории общественной мысли на историю литературных форм должно было способствовать выходу из методологического кризиса: выработке определения предмета изучения, адекватного изучаемому материалу, соответствия науки о литературе принципам научности и обретения ею своих границ и своей самостоятельности от смежных наук - истории, истории культуры и социологии. Однако методологический тупик, видимо, заключался не в том, что академическая история литературы оставляла изучение наиболее существенного признака литературного произведения - художественную форму - в стороне, поэтому попытки перестроить историю литературы в историю художественной формы не
’9 Thompson Ewa. Russian Formalism and anglo-american new criticism. The Hague;Paris, 1971. P.65.