Севастопольская оборона (1854-1855 гг.) в культурной памяти дореволюционной России

• Автор: Федотова, Марина Сергеевна
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 316 с.

Оглавление
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ИНТЕРПРЕТАЦИИ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ: КОНСТРУИРОВАНИЕ ГЕРОИЧЕСКОГО КАНОНА
§1. Образы «Бородино» и «Севастополя»: общее и различное
§2. Составляющие героического мифа: религиозные мотивы и фольклорные стилизации
§3. Роль Л.Н. Толстого в формировании образов Севастопольской обороны
ГЛАВА II. НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАНТЕОН ГЕРОЕВ ВОЙНЫ 1853-1856 ГГ
§ 1. Протагонисты
§ 2. Антагонисты
§ 3. «Герои из народа»: идеальные типы
ГЛАВА III. КОММЕМОРАТИВНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ В ПАМЯТЬ О СЕВАСТОПОЛЬСКОЙ ОБОРОНЕ
§1. «Места памяти» Севастополя
§2. Севастопольский некрополь
§3. Пятидесятилетний юбилей обороны Севастополя
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Крымская война 1853-1856 гг. занимает особое место в истории России, которая в XVIII- первой половине XIX вв. уже свыклась со своим статусом страны-победительницы. Были выиграны все войны с турками, персами, шведами, поляками, усиливались позиции на Кавказе и в Средней Азии. Территория увеличилась на тысячи квадратных километров, население - на миллионы новых подданных. Авторитет Петербурга на мировой арене не подвергался сомнению. Россия спасала соседние империи (Австрию и Турцию) от «внутренних врагов» (первую - от восставших венгров, вторую -от мятежного египетского паши). Откровенных неудач на протяжении полутора столетий было немного (Прутский поход 1711 г., интернирование в 1808 г. эскадры адмирала Д.Н. Сенявина, неудачные кампании 1805 и 1806-1807 гг.). В 1812 -1814 гг. Россия торжествовала после окончания войны с Наполеоновской Францией, что стало пиком политического влияния Петербурга на европейские дела, высшей точкой военного могущества империи Романовых. Крымская война закончилась в то время, когда неприятель находился на русской земле, главная морская база на Черном море - Севастополь была уничтожена, военные корабли затоплены. По условиям Парижского мирного договора Россия утратила право держать на Черном море военный флот и «арсеналы», и обязывалась не укреплять Аландские острова на Балтике. Кроме того, ряд положений договора ущемлял интересы России на Балканах и в зоне Черноморских проливов. Страна была потрясена национальным унижением. Успешное окончание «покорения» Кавказа в 1859-1864 гг., подавление Польского восстания 1863-1864 гг., завоевание Средней Азии в 1860-1880-е гг. не смогли сгладить горечь поражения. Даже завершившаяся победой Русско-турецкая война 1877-1878 гг. не стала реваншем за «крымский погром» ни в военно-политическом, ни в коммеморативном плане. В 1877-1878 гг. была разбита только турецкая армия, игравшая более чем скромную роль в Крымской кампании 1854-1855 гг.

Англия своими военными демонстрациями повлияла на исход и политические итоги войны. В 1904-1905 гг. российские вооруженные силы потерпели сокрушительное поражение в войне на Дальнем Востоке, за которым последовала утрата части российской территории. Несмотря на то, что во всех военных кампаниях второй половины XIX - начала XX вв. было много доказательств военной доблести России, Крымская война оставалась болезненной, незаживающей раной в национальном самолюбии. Одним из средств лечения этой раны мог стать сценарий «морального одоления».
Каждое военное поражение влечет за собой целый шлейф объяснений и оправданий. Называют действительные и мнимые причины неудачи, разделяют действующих лиц на героев и антигероев, и, как правило, ищут измену. Крымская кампания 1853-1856 гг. не стала исключением. Осознание частью современников масштабов произошедшей катастрофы сосуществовало с патриотическими лозунгами, в которых чувство гордости смешивалось со скорбью, ощущением ненапрасных жертв в войне «за святое дело». Эволюция восприятия этой войны прошла сложный путь: от признания катастрофичного поражения, «непривычного позора»1 и «национального унижения» для ее современников и участников2 к прогрессирующей героизации.
Война 1853-1856 гг. в историографии и коллективном историческом сознании воспринимается как эпохальное событие в истории России, как один из важнейших героических и народно-патриотических символов. Изучение этих символических элементов представляет особый интерес, поскольку они завоевали свои позиции в дореволюционной России, сохранились и даже усилились в СССР, благополучно пережили ревизию исторических ценностей в постсоветские десятилетия, несмотря на «войны памяти», развернувшиеся в последние два десятилетия, отмеченные борьбой за коллективные представления о событиях и деятелях минувшего. В результате распада СССР
1 Соловьев С.М. Записки. Пг., 19! 5. С. 150.
'См. например, Милютин Д.А. Воспоминания. 1863 - 1864 / Под ред. Л. Г. Захаровой. М., 2003; Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М., 2004; Письма Тургенева И.С. и Аксаковых // Вестник Европы. 1894. № 2;
Чичерин Б.Н. Современные задачи русской жизни // Голоса из России. Кн. ЫН. Вып. 2. М., 1875.

всеобщее обозрение, стала фактором культурной и социальной жизни86. Важная черта общественной жизни первой половины XIX - увеличение количества печатных изданий. Но влияние печатного слова на разные слои населения было различным, поскольку крестьянство и городские низы имели невысокий уровень грамотности. По данным Б.Н. Миронова, в Российской империи (умение читать) среди мужчин старше 9-15 лет умели читать в 1850 г. - 19%. Во второй половине XIX -начале XX вв. развитие начального образования привело к тому, что в 1913 г . умели читать уже 54% мужчин указанного возраста. При этом функциональная грамотность была намного ниже, так как не все умеющие читать регулярно упражнялись в этом. Вследствие этого, по той же статистике, в середине XIX века читательская аудитория России насчитывала всего от 600 тыс. до 1 млн. человек, что составляло лишь 1-1,5% всего населения, а к концу XIX в. - 3-4 млн., или 3-4% населения87. Кроме того - умение читать не означает желание и стремление читать. Выявление читательских пристрастий возможно только по косвенным сведениям и с учетом условности цифр при таких операциях. Несмотря на
низкую грамотность, устойчивым спросом в первой половине XIX века

пользовались неоднократно переиздававшиеся исторические сочинения4. Читающая публика в целом была подготовлена к известиям о подвигах героев, в которых она видела древнерусских богатырей, античных героев и средневековых рыцарей, тех, о ком она читала на страницах журналов и книг.
86 Рейтблат А.И. Как Пушкин вышел в гении. Историко-социологические очерки о книжной культуре пушкинской эпохи. М., 2001. С. 8.
87 Миронов Б.Н. Развитие грамотности в России и СССР за 1000 лет: Х-ХХ вв. // Studia Humanistica. 1996. Исследования по истории и филологии. С. 24-46.
88 См.: Зотов Р. Два брата или Москва в 1812 году. М., 1850; Кукольник Н. Морской праздник в Севастополе. Драматическое произведение в 5 картинах. СПб., 1854; Волков A.A. Освобожденная Москва. Эпическая поэма. М., 1820, 1825; Гуак, или Непреоборимая верность: Рыцарская повесть. В 2-х ч. М., 1824, 1836, 1837, 1841, 1842, 1847, 1849; Ермак. Покоритель Сибири. Исторический роман в 2-х ч. М., 1839, 1841, 1843, 1845, 1846, 1848; Зряхов Н.И. Битва русских с кабардинцами, или Прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего супруга. М., 1840, 1842