Проблемы сценографии в режиссуре К.С. Станиславского

• Автор: Мосина, Екатерина Леонидовна
• Шифр специальности: 17.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1985
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 232 c. : ил

Режиссерская разработка Фауста Станиславского, относящаяся к году и содержащая в зародыше многие его постановочные принципы, убедительно опровергает мнение о том, что эти принципы сложились у него под влиянием спектаклей Мейнингенского театра, которые Станиславский видел спустя пять лет в его второй приезд в Москву в году. Скорее, как замечает исследователь режиссерского искусства Станиславского М. Строева, постановочная культура Кронека явилась для него катализатором его собственных идей. Долгие годы бытовало мнение, что Станиславского привлекла в спектаклях мейнингенцев прежде всего бьющая по театральной лжи и случайности декорационного оформления историческая точность и подлинность обстановки, увлечение которыми сказалось в его режиссерских работах в Обществе Искусства и Литературы и позднее в МХТ, особенно в постановках так называемой историкобытовой линии. Такого взгляда придерживался вплоть до х годов даже
проницательный критик и друг Художественного театра Н. Е.Эфрос . Однако в еще большей степени Станиславский оценил в декорационном и вещественном оформлении спектаклей мейнингенцев то, что было непосредственно связано с общим режиссерским решением. Его внимание обратило на себя умение Кронека чистопостановочяыми средствами. Его поразило то, как с помощью деталей декорационного оформления режиссер добивался образного решения сцены в целом. Много лет спустя он вспоминает сцены, в которых режиссерская выдумка сама по себе давала большое настроение и говорила о существе момента. Станиславский выделяет те сцены, где Кронеку удается соз
дать настроение или атмосферу, обостряющие коллизию драмы. Дворцовое тяжелое настроение. Жанны дАрк . Станиславский был одним из немногих подметивших эти новые черты в постановках режиссера Мейнингенского театра. В 0е годы критик П. Гнедич признавался Мы вообразили, что задачи герцога Мейнингенского ограничивались археологической точностью в подборе бутафрил, костюмов и компоновке декорации, и проглядели самое главное то настроение, которое умел Кронек продавать каждому явлению пьесы, и которое составляло главную заслугу мей
нингенцев . Во время гастролей немецкой труппы Станиславский тщательно фиксировал в своих зарисовках кронековских планировок и замечаниях к ним те моменты, в которых это настроение чувствовалось. Эти материалы шесте с рисунками художника Аллерса и зарисовками В. Мазырина составили один из альбомов режиссерской библиотеки Станиславского, которую он собирал с юношеских лет вплоть до х годов нашего века. Записи и рисунки самого Станиславского позволяют обнаружить те точки соприкосновения, которые он нашел в опытах мейнингенцев со своими поисками этих лет. Альбом К. С.А. Музей МХАТ. Арх. К.С. В.А. Мазырин, известный московский архитектор, оформлявший одну из частей альбома, принимал позднее участиев спектаклях Общества Искусства и Литературы. Впервые материалы альбома были использованы М. Н. Пожарской в диссертации Становление принципов декорационного оформления Московского Художественного театра. М., г. Он подробно рассказывает об одном из эпизодов Орлеанской девы, где его захватывает то живое, что проникает на сцену в моменты столь непривычной для театра тех лет полной темноты, когда лица актеров едва освещены, когда вместо традиционных грациозных театральных воинов появляются неуклюже, с трудом передвигающиеся в своем тяжелом латном облачении рыцари, когда яркие тона клеевых бутафорских красок сменяются тусклой, как бы выцветшей от времени окраской гобеленов и обоев. Это была характерная особенность сценографии спектакля, которую Станиславский спустя несколько лет блестяще воплотил в таких постановках Общества Искусства и Литературы, как Отелло и Уриэль Акоста. Станиславского заинтересовало и то, как разрешается у мейнингенцев проблема третьего сценического измерения, как используется глубина сцены и создается рельефность планшета. В его записях отмечены оригинальные для того времени объемные декорации полуразвалившаяся крепость, ворота, низкая изба, разбросанные по сцене валуны, которые позволяли органично вписывать в общую сценическую картину отдельные человеческие фигуры и выстраивать сложные массовые сцены.