Идеи мировой революции во внутренней политике советского руководства и в общественном сознании россиян, 1917-1925 гг.

• Автор: Магомедов, Рамазан Раджабович
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Оренбург
• Количество страниц: 548 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
I. ВВЕДЕНИЕ

II. РАЗДЕЛ 1.

Научные основы изучения идеолог ических установок и политической практики большевистского руководства в гг.

III. РАЗДЕЛ 2.

Влияние идей мировой пролетарской революции на социальноэкономический курс большевиков

IV. РАЗДЕЛ 3.

Специфика государственного и партийного строительства в первые послереволюционные годы.

V. РАЗДЕЛ 4.

Особенности военного строительства и выработки военной доктрины.

VI. РАЗДЕЛ 5.

Эволюция большевистской идеологии.
VII. РАЗДЕЛ 6.
Становление системы идеологического и политического контроля.
VIII. РАЗДЕЛ 7.
Социальная психология общества в годы революции и гражданской войны
IX. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
X. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность


По сути, эта работа содержит постановку проблемы и первую попытку выделения и конкретноисторического описания процесса становления политической системы Советской России. Однако, как и при всякой первой попытке, он столкнулся с рядом проблем, которые не нашли в этой работе должного разрешения, а многие принципиально важные вопросы вообще, на наш взгляд, оказались не сформулированными. Монография Гимпельсона стала определенным рубежом в изучении становления советского общества, его политических и государственных институтов. Новый рубеж, на наш взгляд, определяется выделением впервые в монографическом исследовании в качестве предмета исследования становления советской политической системы. Гимпельсон В. Г. Проблема формирования советской политической системы. Выступление на Круглом столе историков Октября Россия г. Выбор исторического пути. Круглый стол историков Октября. М., . С. 8. Гимпельсон Н. Г. Формирование советской политической системы. М., . Впервые констатация нсизученности этой проблемы в советской историографии и сс постановка, насколько нам известно, были предприняты Е. Г.Гимпельсоном в выступлении на Круглом столс историков Октября в голу, где он отмстил что в полном объеме эта проблема формирования советской политической системы . . никогда не освещалась, изучались лишь вопросы становления отдельных звотьев этой системы строительство государственного аппарата, возникновение однопартийности и др. См. Гимпельсон Е. Г. Проблема формирования советской политической системы. Россия г. Выбор исторического пути. М., . С. 8. Таким образом, первый этап новейшей историографии характеризовался прежде всего расширением предмета историкопартийной литературы, привлечением общественного мнения к так называемым фигурам умолчания, т. России. Выявленные факты противопоставлялись мифологизированной официальной истории КПСС и советского общества. Это развенчание мифов проходило прежде всего на страницах газетной печати и на страницах литературнохудожественных журналов. Таким образом, качественное изменение историографии истории СССР в этот период явилось побочным результатом идеологической работы КПСС по трансформации общественного сознания советского общества. С конца года начинается новый этап современной историографии. Он определяется прежде всего разворачивающимися на территории бывшего СССР качественными изменениями в политической и социальной сферах российского общества. Это вызвало, в свою очередь, новый всплеск интереса к формированию советской политической системы, появление последовательно научных исследований и чисто идеологических работ по истории складывания политической системы СССР. В году С. Агапцов С. А. Становление партийногосударственной системы власти Истор. Дис. М., . Как нам представляется, такая логика исследования полностью повторяет логику большинства историкопартийных работ предшествующего периода. И собственно в этом повторении ничего плохого нет. Проблема же заключается в другом. Исследования такого типа не добавляют нового знания, а добавляют новую оценку исторического процесса. Если предшественники Агапцова видели в исторических событиях замысел партии и его осуществление как позитивную сторону происходящего, то он вносит другой, новый элемент замыслы с самого начала были злодейскими. Таким образом, хотя в работе С. Агапцова результат исторических деяний попрежнему совпадает в основном с замыслом, но сопровождается его негативной оценкой с точки зрения других идеологических парадигм. По всей видимости, эта работа близка представлениям той группы историков, которые рассматривают историческую науку как часть идеологического аппарата государства. Отсюда и понятная торопливость в закреплении приоритета новых оценок истории складывания советского государства. Но сегодня этот путь вряд ли удовлетворит политиков или ученых. Для идеологии это слишком сложно, а для науки слишком ценностно и попрежнему мифологично. Вот как оценивают, например, научную безрезультатность сведения истории Октября к ошибкам сознания большевиков известные российские историки Г. А. Бордюгов и В.