Деформация как знак объективации подтекста : на материале художественных текстов

• Автор: Шабалина, Елена Николаевна
• Шифр специальности: 10.02.19
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 215 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ПОДТЕКСТ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ
1.1. Параметры коммуникации «автор - художественный текст - читатель»
в свете коммуникативно-прагматического подхода
1.2. Проблемные аспекты подтекста в художественном тексте
1.3. Концептуальная система адресата как условие
декодирования подтекста
Выводы по первой главе
ГЛАВА II. ФЕНОМЕН ДЕФОРМАЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
2.1. Статика и динамика литературной нормы как дискуссионная проблема .
2.2. Деформация в аспекте современных лингвистических воззрений
2.3. Деформация в свете вторичной функции языкового знака
2.4. Деформация в авторском коде
Выводы по второй главе
ГЛАВА III. ДЕКОДИРОВАНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА: ДЕФОРМАЦИЯ И ПОДТЕКСТ
3.1. Деформация как производный знак, объективирующий подтекст
3.2. Актуализация подтекста в авторском коде В. Борхерта
(на материале рассказа «Die Krähen fliegen abends nach Hause»).
3.3. Авторский код E. Руге в отрывке из романа
«In Zeiten des abnehmenden Lichts»
Выводы по третьей главе
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПРИЛОЖЕНИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Настоящее исследование посвящено изучению функционирования деформаций как средства создания подтекста в художественном тексте и выполнено в русле коммуникативно - прагматического подхода.
Современный этап лингвистической науки характеризуется интенсивным развитием коммуникативно-прагматического направления, которое предполагает рассмотрение языка не как абстрактной замкнутой системы, а как вербальной динамической реальности, ориентированной на сознание субъекта [Высоцкая 2007; Таюпова 2009; Тряпицына 2009; Урумашвили 2010]. В результате заметно возрос интерес исследователей к творческому началу в языке, которое предполагает способность языка как системы, образуемой конечным набором единиц и правил, обеспечивать субъекту возможность образовывать бесконечное число высказываний, соединяя эти единицы самыми различными, порой необычными способами [Арутюнова 1987, 1999; Кожевникова 2008; Козлова 2012; Кравченко 2007; Однорогова 2009; Радбиль 2007; Яшина 2009; Lachmann 2010; Fricke 1981,2000].
Наиболее актуальным представляется рассмотрение данной проблемы в рамках художественного текста, в котором использование языковых средств подчиняется, с одной стороны, законам литературного языка, а с другой -сопровождается деформациями [Виноградов 1959; Васильева 1983; Мукаржовский 1994; Ханпира 1972].
Необходимость изучения деформаций диктуется значительным расширением их использования в художественной литературе XX и начала XXI вв., а также неоднозначностью различных подходов к исследуемому явлению [Басин 2008; Булыгина 1990; Десятова 2009; Маслова 2008г; Молчанова 1988; Новикова 2003; Цикушева 2009; Bartsch 1985; Coseriu 2007; Luukkainen 1997;

Oomen 1973]. Недостаточная степень изученности деформаций, отсутствие единой терминологии и целостной теории, объясняющей условия и механизмы порождения и функционирования деформаций в художественном тексте, включает указанную проблему в разряд актуальных вопросов современной лингвистики.
Возможность обращения в исследовании к прагматической оппозиции человек-знак [Аносова 2009; Лотман 1970; Самохвалова 1994; Соломоник 1995, 2012; Linke 2000], тесно связанной с проблемой выбора языковых средств и их интерпретации, позволяет увидеть новые возможности функционирования языкового знака и обратиться к двум важнейшим вопросам современной лингвистики — проблеме объективации подтекста в художественном тексте и вопросу авторского кода.
Несмотря на множество публикаций, появившихся в последние десятилетия [Арнольд 2010; Гальперин 2007; Голякова 2006, 2011; Долинин 1983; Дудорова 2013; Ермакова 1996; Заморина 2005; Зарецкая 2010; Исаева 1996; Кухаренко 1988; Лелис 2011, 2013; Макерова 2013; Пушкарева 2012; Самохвалова 1994; Чепиль 2012; Чунёва 2006; Grzesik 2005; Härtl 2008; Polenz 1980], подтекст в художественном тексте до сих пор не получил четкой и ясной дефиниции.
Включение в современную лингвистическую парадигму субъека -адресанта и адресата [Караулов 2004; Комарова 1997; Леонтьев 2004; Маслова 2010; Пищальникова 1992; Adamzik 2004; Nöth 2000] - обусловило возможность рассматривать подтекст как прагматическое явление, как индивидуальную актуализацию скрытого инварианта семантической структуры художественного текста.
Кроме того, возросший в настоящее время интерес к недостаточно исследованному вопросу о том, какие языковые средства использует автор художественного текста для интерпретации мира и себя в этом мире [Левина

Автор художественного произведения, рассчитывая на коммуникативный эффект, обеспечивает отбор необходимых (прагматически обусловленных) языковых средств, воздействующих на читателя.
Поэтому в числе прагматических проблем в фокусе внимания исследователей оказывается проблема воздействия произведения на адресата [Тряпицына 2009, с. 103; Урумашвили 2010, с. 43], активизирующая категорию субъекта, категорию «языковой личности».
Термин «языковая личность» принадлежит Ю.Н. Караулову [2004, с. 7], и определяется исследователем как совокупность способностей и характеристик человека, которые обусловливают создание и восприятие им речевых произведений. При этом подчёркивается, что язык нельзя познать, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю - к человеку, к конкретной языковой личности. Это определяется тем обстоятельством, что художественный текст, как верно подчеркивает М.Б. Комарова [1997, с. 340] — это чистая потенция, обретающая действительное существование лишь в сознании читателя. Художественный текст воздействует на личность, побуждает ее мыслить, анализировать, искать, проникать в глубину текста и находить в нем аспекты эстетического, воспитательного, эмоционального воздействия.
Тенденция перехода от изучения языка как абстрактной системы к исследованию ее функциональных проявлений предполагает, в первую очередь, ориентацию на активность языковой личности адресата. В рамках исследуемой коммуникации она подразумевает активную позицию реципиента по отношению к получаемому сообщению - художественному тексту.
В настоящем исследовании вслед за В.А. Пищальниковой и Р.И. Павилёнисом мы используем понятие концептуальной системы адресата. В.А. Пищальникова определяет её как непрерывно конструируемую систему информации (мнений и знаний), которой располагает индивид о действительном или возможном мире [Пищальникова 1992, с. 37]. Наиболее релевантной нам