Модально-референциальные аспекты модернистского текста : На материале произведений М. А. Булгакова и В. В. Набокова

• Автор: Левина, Светлана Дмитриевна
• Шифр специальности: 10.02.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 247 с.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Г лава 1 Реально-проективный и игровой дискурс в мо-

дальной семантике текста

§ 1. Итоги изучения текстовой модальности на со-

временном этапе

§ 2. Понятие дискурса

§ 3. Дискурс как сознательная коммуникативная стра-

тегия

§ 4. Дискурс как выражение определенной менталь-

ности
Выводы
Глава 2. Миропорождающие операторы в модальной се-
мантике текста
§ 1. Глаголы пропозициональной установки и их де-
риваты как миропорождающие операторы
§2. Условные конструкции как миропорождающие
операторы
§3 Детерминанты и присловные распространители
как миропорождающие операторы § 4. Другие способы выражения миропорождающей
семантики
Выводы
Заключение
Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Одним из важнейших свойств высказывания — высказывания-предложения или высказывания-текста — является его соотнесенность с действительностью с точки зрения производителя речи — модальность. Модальность — одна из центральных категорий языка, и (как любое центральное понятие) категория очень сложная и многоаспектная. По языковой модальности существует огромный корпус литературы, но нет, пожалуй, ни одного вопроса, касающегося модальности, который мог бы считаться разрешенным: и вопрос о границах модальной семантики, и вопрос о средствах выражения модальных значений, и вопрос о взаимодействии модальности с многочисленными смежными категориями, и вопрос о соотношении логической и лингвистической модальности остаются дискуссионными.
В последние годы текст и дискурс становятся основными объектами лингвистики. Естественно, такая смена ориентиров не могла не повлечь за собой появления довольно большого количества работ, посвященных модальности текста. Текст, как более сложное речевое единство, чем предложение, и как новый, по сравнению с предложением, объект лингвистки, ставит перед наукой о языке новые задачи в изучении модальности. Ясно одно: текстовая, письменная коммуникация — явление принципиально иное, чем устная; структура и семантика текста гораздо сложнее, чем структура и семантика предложения, значит, эти образования должны различаться и по тому, как в них представлен модальный компонент. Назовем основные проблемы изучения текстовой модальности, которые в настоящее время находятся в поле зрения исследователей.
1. Самый главный (и центральный для настоящего исследования) вопрос — вопрос о границах модальной семантики текста. Этот вопрос особенно важен для художественного текста. Если в предложении с по-

мощью синтаксического индикатива выражается значение реальности (то есть представление говорящего о том, что информация, содержащаяся в высказывании, соответствует действительности), то как квалифицировать художественные тексты, которые, как известно, тоже выдержаны, в основном, в синтаксическом индикативе, но описывают вымышленный мир? Если семантика текста более сложна, чем семантика предложения, не следует ли ожидать и усложнения модальной семантики, то есть появления каких-либо новых модальных значений? Как соотносятся модальные значения текста с основной языковой оппозицией модальных значений — реальностью/ирреальностью?
2. Как известно, категория модальности входит в большую группу языковых (и понятийных) категорий, отражающих тот или иной тип отношения говорящего к действительности, — категорий, составляющих модальную рамку высказывания. Каково соотношение между этими категориями в тексте (и какова степень участия других модусных категорий в выражении значений собственно модальных)? Видимо, этот вопрос следует считать центральным не только в работах по модальности текста, но и в литературе по языковой модальности: уже, казалось бы, разрешенный не только в рамках структурной, но и в рамках функциональной парадигмы (путем признания различной лингвистической природы этих категорий при их очевидной психологической близости) [Теория функциональной грамматики 1987; 1990; Грепл 1978; РореШ 1973], он снова поставлен когнитивной лингвистикой: познание действительности человеком — процесс многоканальный, но тем не менее целостный. Этой целостности, по-видимому, следует ожидать и от языкового представления этих процессов, т.е. от семантики языковых единиц, так или иначе связанных с ментальной или перцептивной сферой. Поэтому с точки зрения когнитивной семантики следует ставить вопрос скорее о взаимодействии, чем о разграничении этих категорий.

Разумеется, исследователь, пытающийся говорить о реальности внутри художественного текста, ставит себя в сложное положение: строго говоря, художественный текст сам по себе порожден игровым дискурсом. Но если мир художественного текста — проекция мира реального, то, естественно, когда читатель начинает знакомиться с текстом, исходными для него являются презумпции, существующие в его сознании для реального мира; конечно, в процессе чтения эти презумпции будут меняться в зависимости от того, насколько мир текста отличается от реальности, в которой живет читатель. Ясно, что нарушение этих презумпций, как правило, имеет эстетическое значение. И если оппозиция реальнопроективного и игрового дискурса может быть намечена по отношению к коммуникации вне художественного текста, тем более интересно исследовать тексты, в которых эта оппозиция существует, но постоянно разрушается и, как будет показано ниже, каждый член этой оппозиции постоянно готов превратиться в собственную противоположность.
3.2. Реально-проективный дискурс
3.2.1. Можно предположить, что модальные значения реальнопроективного дискурса — реальность, достоверность, реальное условие, а модальные значения игрового дискурса — ирреальность, недостоверность, ирреальное условие. Однако и в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита», и в романе В.Набокова «Подвиг» соотношение обратное. В романе «Мастер и Маргарита» на протяжении всего текста реальнопроективный (применительно к этому тексту будем понимать под ним преимущественно деловую разновидность) дискурс последовательно дискредитируется. В «Подвиге» находим (единственный!) пример делового дискурса, где он тоже снижается. Напротив, к игровому дискурсу оба автора относятся очень трепетно. То, что написано в романе Мастера, — было и продолжается в действительности; более того, Мастер не пишет