Категория вины в структуре драматического текста : На материале драматургии А. В. Вампилова

• Автор: Бычкова, Мария Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Тверь
• Количество страниц: 193 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. КАТЕГОРИЯ ВИНЫ В СТРУКТУРЕ

ДРАМАТИЧЕСКОГО ТЕКСТА

КАК ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

ГЛАВА II. КАТЕГОРИЯ ВИНЫ В ДРАМАТУРГИИ

A.B. ВАМПИЛОВА 7g

§ 1. «Прощание в июне»

§ 2. «Старший сын»

§ 3. «Провинциальные анекдоты»

§ 4. «Утиная охота»

§ 5. «Прошлым летом в Чулимске»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
К настоящему моменту сложилась обширная литература, посвященная драматическому роду литературы вообще и отдельным его жанрам в частности. Наиболее «разработанными» оказались так называемые «чистые» жанры - трагедия и комедия, возможно, в силу того, что именно эти жанры были первыми исторически. Так, Аристотель в дошедшей до нас части своего сочинения по теории драмы «Поэтика» впервые дал анализ жанров драматургии. Философы всех последующих эпох - а исследователями, которые так или иначе занимались вопросами драмы, были философы, разработавшие важнейшие проблемы драматургии в рамках своей философской системы, - например, Шиллер, Шеллинг, Гегель, отталкиваясь от теории Аристотеля, выдвигали свои концепции, в логике которых поступок трагического героя рассматривался в связи с такими понятиями, как свобода и необходимость. Под необходимостью понималась воля богов, Судьба, Рок (цо(ра). Трагический герой утверждал свободу, что неизбежно влекло за собой его столкновение с необходимостью. Часто трагический герой посягал на волю богов или пытался преодолеть Рок не по своему умыслу, а вследствие ошибки (ацар-па). Герой трагедии по стечению обстоятельств оказывался виновным, при этом необходимым условием становления героя как трагического являлось осознание им своей вины, которое приводило к страданию.
Так, для Шиллера трагедия была выражением борьбы между свободой и необходимостью. «Шиллер рассматривал противоречие между свободой и необходимостью с моральной и эстетической точки

зрения; и с этих обеих точек зрения он требовал, чтобы свобода одерживала победу над необходимостью, чтобы человек, хотя он внешне погибает в силу необходимости, внутренне, однако, благодаря свободе своего духа оказывался победителем». <...> Сила духа возвышает его над простой природной необходимостью внешней судьбы. Свобода духа делает его королем и владыкой жизни, в какой бы форме это не проявлялось. Свобода духа для него более высокое благо, чем необходимость. Человек, герой драмы, погибающий под эгидой свободы, становится победителем над материальным и внешним» [Аникст A.A., 14].
Концепция Шеллинга несколько отлична от концепции Шиллера. По Шеллингу, «сущность трагедии заключается в действительной борьбе в субъекте и необходимости объективного; эта борьба завершается не тем, что та или другая сторона оказывается побежденной, но тем, что обе одновременно представляются победившими, и побежденными - в совершенной неразличимости» [Шеллинг Ф., 400]. Суть концепции Шеллинга в том, что в рамках объективной необходимости субъективно герой свободен выбирать, но рано или поздно это приводит его к ошибке, после чего происходит свободное принятие трагическим героем необходимости.
Комедия представляет собой перевернутое соотношение необходимости и свободы. В трагедии необходимость дана в объекте, а свобода - в субъекте; в комедии - наоборот. Комедийный герой сам хочет стать необходимостью, что вызывает комический эффект. При этом комедийный герой не виновен в том смысле, в каком это происходит с трагическим героем, потому что герой комедии не

Подготавливает решение Ореста хор в предшествующем этой сцене эписодии в первом стасиме: он нагнетает мрачную обстановку, рассказывая о преступлениях, совершенных внесценическими персонажами:

Злых зверей, лютых змей
Мало ль ты родишь, Земля?..(Хоэфоры, 583).
Мстя за братьев, мать сожгла Головню, <...>
Знала мать, что такой удел
Дан от Мойр Мелеагру: Жить, пока головня жива,
И догореть с истлевшей (Хоэфоры, 602).
Скилла,
Ниса дочь, за смерть отца Проклята в былях (Хоэфоры, 613).
Свершив возмездие, Орест не получает спокойствия: его преследует «свора мстящей матери», видимая им одним. Возможно, это некая персонификация совести, нашедшая реализацию в трагедиях более позднего периода. Свидетельством этого является то, что Эринии посланы, чтобы наказать Ореста - причинить боль не столько физическую, сколько моральную, «сокрушить дух»: «увянешь и забудешь слово «радуюсь», - грозят они матереубийце. И опять же то, что позже будет называться «внутренним конфликтом», «судом совести», в «Орестее» «материализуется» в «реальный» «уголовный суд», где божественными адвокатами Ореста выступают Аполлон и Афина, а Эринии - в роли прокурора. Боги решают вопрос о виновности Ореста, но не с позиции «убил - не убил», то есть