Эпос крестьянской жизни в творчестве В. И. Белова : Повесть "Привычное дело", романы-хроники "Кануны" и "Год великого перелома", очерки "Лад"

• Автор: Князева, Татьяна Вениаминовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1997
• Место защиты: Самара
• Количество страниц: 227 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПОЭТИКА ПОВЕСТИ В. И. БЕЛОВА
“ПРИВЫЧНОЕ ДЕЛО”
1.1. Композиция сюжета повести "Привычное дело"
1.2. Автор и герой в повести "Привычное дело”
(Взаимодействие точек зрения)
1.3. Художественное пространство и время в повести В. Белова "Привычное дело”
ГЛАВА ВТОРАЯ. РОМАНЫ-ХРОНИКИ “КАНУНЫ”,
“ГОД ВЕЛИКОГО ПЕРЕЛОМА”
2.1. Жанр и композиция сюжета романов "Кануны” и
"Год великого перелома”
2.2. Автор и герой в романах-хрониках "Кануны" и
"Год великого перелома" (Взаимодействие точек зрения)
2.3. Художественное пространство н время в романах-хрониках "Кануны" и "Год великого перелома”,
2.4. Психологический анализ в романах В.Белова
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НРАВСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИЙ
ИДЕАЛ ПРОЗЫ В.БЕЛОВА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕ
Шестидесятые годы в истории литературы ознаменовались появлением качественно нового художественного феномена - "деревенской прозы". Его возникновению предшествовала во второй половине 50-х годов очерковая проза о деревне В.Овечкина, рассказы Е.Дороша, Г.Троепольского и лирическая проза В.Солоухина. Если для очерковой прозы о современном селе характерна злободневность проблематики, - создание ярких характеров, документальность, а для лирической прозы открытая субъективность повествования, автобиографизм, философичность, то "деревенская" проза 60-х годов, представленная именами В.Тендрякова, Ф.Абрамова, В.Шукшина, В.Белова, вобрала в себя черты и очерковой прозы, и прозы лирической, и "деревенского рассказа" второй половины 50-х годов. Уже первые произведения этих писателей показали, что в литературу не просто пришли талантливые авторы, но и принесли новые темы и новые характеры. Именно в этом обнаружилась их художественная позиция.
Лирическая проза отличалась созерцательностью. "Деревенская" проза от этой созерцательности перешла к активнейшему вторжению в жизнь. С "деревенской" прозой в литературу вошли новые типы, она заставила обратить внимание на старые и новые проблемы сельской жизни. Особой заслугой писателей-"деревенщиков" критика единодушно считает обращение к художественному изучению национального характера.
Уже к концу 70-х годов стало очевидно, что это направление в том виде, в каком оно сложилось и существовало около полутора десятилетий, идет к закату. Казалось, тема исчерпала себя. Однако выходят романы М.Алексеева "Драчуны", В.Белова "Кануны", и это дает основание полагать, что у "деревенской" прозы появилось "второе дыхание”.

От исследования народного характера и деревни 40-60-х годов писатели перешли к изучению тех исторических процессов, которые в тридцатые годы на долгое время определили пути развития русской деревни. В центре внимания авторов оказывается тема коллективизации, различные этапы ее проведения. Произведения, ставшие достоянием читателей в последние десятилетия, убедительно свидетельствуют о том, что предсказанный критиками закат "деревенской" прозы еще далек. Художественный опыт писателей-"деревенщиков" позволил им создать произведения достаточно высокого эстетического уровня.
Освещение жизни советской деревни конца 20-х-начала 30-х годов в произведениях В.Бедова ("Кануны"), М.Алексеева ("Драчуны"), Б.Можаева("Мужики и бабы"), И.Акулова ("Касьян остудный"),
В.Бьпсова ("Облава"), В.Тендрякова ("Пара гнедых" и "Хлеб для собаки") значительно отличаются в концептуальном плане от той общепринятой официальной точки зрения, которая существовала до недавнего времени в истории и в литературе и лишь в последние годы подверглась серьезному пересмотру.
В ряду авторов, традиционно числимых критикой по "ведомству" "деревенской" прозы, имя В.Белова появилось одним из первых, когда в 1966 году была опубликована повесть "Привычное дело", и стало очевидно, что в литературу пришел писатель самобытный, открывший и свою тему, и своего такого узнаваемого, но нестандартного героя.
В.Белов относится к тем писателям, талант которых не вызывает сомнения. Можно соглашаться или не соглашаться со взглядами писате-' ля, его пристрастиями и неприятием тех или иных сторон современной жизни. Но бесспорно, что в лучших своих произведениях В.Белов заявил о себе как о подлинном мастере.
Каждое произведение В.Белова вызывает острую и неоднозначную реакцию критики. При этом следует отмстить, что в большинстве ра-

Капошка училась в четвертом, она все видела - как Гришка жил, и что он делал, видела, и Гришке не было от нее покоя. Вот и сейчас успокоила Володьку - и за него, как учительница, бери то, делай это, усадила за стол и велит примеры решать, а когда решать-то? Вон бабка уже и самовар несет, на стол ставит" (II, с.28-29).
Ощущения и чувства детей переданы путем слияния авторского голоса и голосов маленьких героев повести. Авторский текст включает в себя мироощущение детей. Меняется и лексика, она содержит элементы речи ребенка: "Она каждый день велит им умываться, такая начальница", "торчать у люльки им не было никакого интереса" (II, с.28-29), Катюш-ка "как учительница, бери то, делай это...".
Иногда для передачи восприятия мира, окружающего ребенка, оказывается недостаточно использования лексических оборотов детской речи. Тогда ощущения передаются при помощи синтаксиса: "За окошком белел снег и светилось солнышко. Мама ушла по этому снегу, Маруся спала, а мама ушла. И папы нет" (II, с.27).
В повести мы встречаемся и с выражением точки зрения в плане пространственно-временной характеристики. Этот случай предполагает, что точка зрения повествователя может быть с большей или меньшей определенностью зафиксирована в пространстве или во времени, и становится очевидно, с какого именно места ведется повествование.
Пространственные позиции автора и героя могут совпадать, а могут и не совпадать. Б.А.Успенский отмечает два вида совпадения. Один из них, когда с уверенностью можно говорить, что рассказчик находится в той же точке пространства, что и персонаж, и "целиком перевоплощается в это лицо"22.
Именно такой тип пространственно-временных отношений между автором и героем чаще всего встречается в повести "Привычное дело". Характерна в этом плане глава "Утро Ивана Африкановича", где с переме-