Традиции трагедии и мистерии в художественных мирах Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева : "Бесы" и "Черные маски"

• Автор: Молодкина, Ольга Витальевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Стерлитамак
• Количество страниц: 170 с.

Л Глава I. Система жанропорождающих мотивов в творчестве

Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева

§ 1. Мотивы одиночества, отделенное от мира, оставленности человека

§ 2. Роль оппозиции «душа - маска» в романе «Бесы» и в пьесе «Черные маски»

§ 3. Мотив игры в романе «Бесы» и в пьесах Л.Н. Андреева

ГЛАВА II. Взаимодействие трагического и мистериального сюжетов на уровне субъектной организации текста

§ 1. Мистериальный и трагический сюжеты в романе «Бесы»

§ 2. Мистериальное начало в трагедиях Л.Н. Андреева

^ §3.0 поэтике метаморфоз в мирах Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева

Заключение

Библиография

Сопоставление творчества Ф.М.Достоевского и Л.Н.Андреева имеет давнюю историю, исследователи выдвигали различные основания для такого сравнения: от общности отдельных тем (JI.A. Иезуитова, Г.Б. Курляндская, С.Ю. Ясенский, В.И. Беззубов, М.Я. Ермакова) до выявления сходного «типа художественного сознания» (H.A. Панфилова).
Так, М.Я. Ермакова выделяет общность в развитии тем «маленького человека», страданий ребенка, личности и ее ответственности перед народом, индивидуализма, официальной церкви и ее роли в социальном и нравственном развитии общества.
Г.Б.Курляндская отмечает сходное изображение трагической несвободы человека, неизбежность его конфликта с обществом, при этом противопоставляя взгляды Достоевского и Андреева на личность и истоки ее миро-отношения: «Достоевского и Андреева прежде всего разделяет само понимание структуры личности. Достоевским утверждалась та абсолютная духовность человека, которая выражала себя в практике его поведения как обостренное нравственное чувство <.. .>. В этом главное отличие Достоевского от Андреева, который утверждал относительность всех человеческих побуждений»1.
В.И. Беззубов, напротив, подчеркивает общие принципы изображения человека в творчестве Достоевского и Андреева: «Достоевский поставил под сомнение “естественного”, ’’природного”, “разумного” человека просветителей, человека от природы доброго, человека с однозначным “разумным” сознанием. Он вывел своего “антигероя” с “подпольными мыслями”, со стихией иррационального, бессознательного.
Для Достоевского “человек из подполья” не был каким-то исключительным нравственным уродом. “Я горжусь, - писал он в 1875 году, - что впервые вывел настоящего человека русского большинства и впервые разоблачил его уродливую и трагическую сторону.” <...> И у Л. Андреева человек обычно является не “рассудочным”, не “разумным”, а стихийнонеожиданным, своевольным, “широким” и трагическим. В андреевском человеке тоже сильна стихия иррационального, бессознательного, власть инстинктов. Для него тоже человек тайна. В понимании натуры человека - в этом коренном для писателя вопросе - Андреев, несомненно близок к Достоевскому, хотя он сам и не всегда ощущал и осознавал эту близость»2.
В.И. Беззубов указывает и на возможность сближения художественных методов Достоевского и Андреева, выявленную уже критиками начала XX века Вяч. Ивановым и Г. Полонским. « „Андреев - поэт невидимого“, - писал Г. Полонский. - Достоевский любил говорить про себя: “Меня зовут психологом. Нет, я лишь реалист в высшем смысле”. Реалист в высшем смысле и Андреев»3. Мы не будем углубляться в спорный вопрос о художественном методе писателей, приведем лишь высказывание, подтверждающее возможность сближения и сопоставления их художественных миров. И.П. Захариева утверждает, что на рубеже XIX - XX веков, в частности, в творчестве Ф.М. Достоевского и Л.Н. Андреева происходит синтез принципов реализма и символизма: «Признаки кризисного состояния реализма как системы фундаментальных жанрово-стилистических форм обозначились в прозе 1880-х годов после смерти Ф.М. Достоевского. Ему принадлежит реплика: “В одном только реализме нет правды”. Собственный метод он определял словосочетанием “фантастический реализм”, уравнивая в правах условные формы с жизнеподобными»; «В прозе Л. Андреева складывалась своеобразная система образов: сохраняя жизнеподобие внешних форм, они превращались в сим1 Курляндская Г.Б. Рассказ Андреева «Тьма» и «Записки из подполья» Достоевского. // Творчество Л. Андреева. Исследования и материалы. -Курск: Курский гос.пед.ин-т, 1983. -С. 32.
2 Беззубов В.И. Леонид Андреев и традиции русского реализма. - Таллин: Ээсти Раамат, 1984. - С.97.Н.П.Генералова считает, что Андреев близок не к самому Достоевскому, а к некоторым из его героев, прежде всего, к Ивану Карамазову. (См.: Генералова Н.П. Леонид Андреев и Николай Бердяев (К истории русского персонализма) // Русская литература. - 1997. - №2,-С.52.
Цит. по: Беззубов В.И. Указ. соч. С.98.

сознательное” организует действие пьесы. Столкновение мира берега и мира океана движется сюжет, эти миры противопоставлены как ложь и правда. В этой пьесе Андреев говорит о темной природе бессознательного, об огромной власти стихийных инстинктов над человеком, о том, что Логос, ’’крест Господень”, не может осветить эту бездну и те провалы, которые она хранит. Писатель раскрывает тоску и печаль человека, который хочет разгадать тайны бытия, заглянуть в ’’провал Безмолвия”, но не может этого сделать, потому что не находит опоры ни в чем, даже в любви»127. Но в пьесе Л. Андреева душа человека не отождествляется со стихийными инстинктами. Почему темные силы - природная сущность души, а божественный свет - нечто внешнее по отношению к ней? Разве не откликается душа Хаггарта на звуки музыки старого Дана? Мир берега и мир океана128 не противопоставлены как ложь и правда, у каждого из них своя правда и своя ложь. А человек должен выбирать, и неотвратимость этого выбора трагична: «...как Океан и суша неразделимы в своем противоречии, так и душа Хаггарта, героя драмы, обитающая где-то на самой кромке моря, разорвана надвое музыкой церковного органа и глухими вздохами волн»129. Душа Хаггарта слишком долго находилась под властью океана, кратковременное пробуждение памяти о Боге и любви не может спасти ее.
В поисках личности, не утратившей единства с Богом, Л. Андреев обращается к ветхозаветным сюжетам. В основе «Анатэмы» - Книга Иова, пьеса «Самсон в оковах» написана по мотивам библейской легенды о Самсоне, ослепленном филистимлянами. Давид Лейзер и Самсон испытывают унижение и отчаяние, они чувствуют, что Бог покинул их в горе и несчастьях. Но оставленность Богом — не одиночество гордого ума, разрушающего самое се127 Еременко М.В. Мифопоэтика творчества Леонида Андреева 1908 — 1919 гг.: Автореферат дисс. ...канд.филол.наук. - Саратов, 2001. - С
28 О «комплексе морской символики» в трагедии «Океан» см.: Боева Г.Н. Идея синтеза в творческих исканиях Л.Н. Андреева. Дисс. ... канд. филол. наук. - Воронеж, 1996. - С. 98-КЛ.
129 Богданов A.B. Между стеной и бездной II Андреев Л.Н. Собр.соч. в 6-ти тт. - Т. 1. -М.: Художественная литература, 1990. - С. 35.