Поэтика сюжетов в "Повести временных лет" и скандинавских сагах

• Автор: Алютина, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 164 с.

Глава I. Исторические события в сюжетах «Повести временных лет»

скандинавских сагах

Отражение военных столкновений в сюжетах «Повести временных лет» и

сагах

Христианизация

Поездки и походы в Византию

Глава II. Жизнь и смерть князей в сюжетах «Повести временных лет» и

скандинавских сагах

Рождение
Воспитание
Браки
Деятельность
Смерть
Глава III. Мотив мести в сюжетах «Повести временных лет» и рассказах
скандинавских саг
Заключение
Библиография

Предмет нашего исследования — специфика сюжетов «Повести временных лет», которая понимается не только как исторический источник, но и как литературный памятник, обладающий исключительно сложной жанровой структурой. Особенности любого произведения видны наиболее отчетливо при сопоставлении его с другим. Летописные сказания «Повести временных лет» (далее ПВЛ) сравниваются нами с сюжетами скандинавских саг. Выбор подобного сопоставления не случаен. И древнерусский, и древнескандинавские тексты относятся примерно к одному и тому же периоду, а потому сравнительному анализу может быть подвергнут сам процесс формирования летописей и саг.
Древнерусские летописи, как и саги, фиксируют политические события, происходившие в то или иное время. Летописец и сказитель опираются на более древние источники. Для летописи важны как письменные памятники (не сохранившиеся летописные своды, договоры, византийские хроники и т.д.), так и устные (предания, легенды): саги же опираются на устную традицию (например, поэзию скальдов).
Изучение и сопоставление летописей и саг имеет давнюю традицию, однако до сих пор детального сопоставления поэтики сн>?исто с/юже-ния этих памятников не проводилось, несмотря на то, что их определенное сходство (обусловленное аналогичными культурно-историческими факторами) неоднократно отмечалось. Таким образом, типологическое сопоставление сюжетов ПВЛ и скандинавских саг предпринимается в данной работе впервые. Скандинавские саги интересовали ученых либо как возможный источник отдельных сюжетов ПВЛ, либо как исторический источник, который содержит сведения о событиях на Руси.
Мы не стремимся рассматривать сюжеты ПВЛ и скандинавских саг в историческом аспекте, настаивая на их исторической достоверности или опровергая ее. Также целью нашей работы не является показать влияние того

или иного рассказа из «Повести временных лет» на то или иное повествование из скандинавских саг и наоборот (т.е. влияние сюжета на сюжет), а вследствие этого установления первичности соответствующего древнерусского или скандинавского сюжета. Наша цель - анализ особенностей сюжетов ПВЛ и сопоставление их с сюжетами скандинавских саг (в основном королевских саг Снорри Стурлусона). В исследовании понятие «сюжет» имеет более широкое значение, чем просто «рассказывание» о происшествии. Краткие сообщения (известия) о событиях, укладывающиеся в границы одного высказывания (предложения) рассматриваются нами как свернутые, «потенциальные» сюжеты и потому условно именуются сюжетами. В соответствии с целью работы ставятся и задачи — выявление типологической общности ПВЛ и скандинавских саг, а также установление принципов отбора и интерпретации исторического материала в данных памятниках.
В исследовании рассматриваются летописные повествования и сюжеты саг, а в конце делаются выводы об их типологическом сходстве, которое объясняется общностью условий возникновения, и, в частности, менталитета, который отражается в этих произведениях раннего средневековья.
Кроме того, обращается внимание на отличия как в поэтике описания (большая «натуралистичность» саг в сравнении с летописью), так и в трактовке событий (более сильные языческие элементы в сагах в сравнении с летописью).
Основанием и оправданием типологического сопоставительного анализа сюжетов ПВЛ и саг послужили идеи из исследования Г.С.Лебедева о «Скандовизантии» и «Славотюркике» как культурно-географических факторах становления Руси, а также из работы В.МЖивова. Под «Скандовизантией» понимается «культурно-историческая общность Древней Руси и Скандинавии, родство древнерусской и скандинавской культур в X — XI вв.»1. Схожесть проявляется как в общих исторических условиях, так и во влиянии этих культур друг на друга. Так, например, Г.С.Лебедев отмечает, что «эпическая
1 Лебедев Г.С. «Скандовизантия» и «Славотюркика» как культурно-географические факторы становления Руси // Русская литература. СПб, 1995, №3. С.Зб

Как видно из данного отрывка, приведенного нами, исследователь с присущей ему эмоциональностью излагает различные точки зрения на введение христианства Олавом Трюггвасоном в Норвегии. Для этой цели он использует хронику Адама Бременского, норвежские и исландские источники. Анализируя их, он подчеркивает, что Олав изначально, принимая христианство, заметил, что церковь и король могут поддерживать друг друга и церковь является в этом случае мощной поддержкой королю. Отсюда, по мнению Г.Джонса, Олав и принял христианство не из благочестия и не из-за красоты религиозной службы, а из определенной выгоды, которую ему давала новая вера. Кроме того, ученый отмечает и страшные способы, при помощи которых насаждалась новая религия, что доказывало все ту же выгоду для конунга, который всеми силами старался удержать власть в своем государстве.
В «Саге об Олаве Трюггвасоне», изложенной монахом Оддом, Олав изначально отличается тем, что, еще не зная христианства, не принимает язычества. В саге сказано: «Так говорят мудрые и знающие люди, что Олав никогда не чтил идолов и всегда старался так поступать»141. Он говорит: «Я никогда не боюсь богов, у которых нет ни слуха, ни зрения, ни разума; я понимаю, что они не смыслят и вижу...каковы они по природе...»142. (Отметим, что в «Саге об Олаве сыне Трюггви» Снорри Стурлусона ничего не говорится об этом).
Перед принятием христианства Олаву снится сон. Как будет показано ниже, мотив сна является необходимой частью в вопросах будущих важных
Говорят, что он практиковался в искусстве магии и получал поддержку от своих домашних приверженцев, всех магов, которыми была переполнена земля, но, введенный ими в заблуждение, погиб. Норвежские и исландские источники говорят прямо противоположное, хотя Снорри описывает личный визит к Олаву одноглазого Одина. Он путешествовал по всему миру и наблюдал, в первую очередь, достоинство, богатство и обряды христианской церкви. Он заметил, что Церковь и Король могут оказывать поддержку друг другу. В любом случае будущее принадлежит новой вере: язычество было в упадке, а через полвека христианизация пришла в Ослофьорд. Предположительно, что в Тронделаге она прошла с трудом, а север и восток Норвегии остались погруженными во мрак невежества. По мнению всех, за исключением Адама Бременского, он приблизился к этим непокорным областям с Крестом в одной руке и Мечом в другой. Владел ли он одинаково свободно обеими руками? Интересно, какая рука что держала в то время как он убивал, калечил, топил, сжигал и пытал? Вне всякого сомнения, его почитатели-христиане преувеличивали его усердие дома так же, как они раздували его достижения за границей. Но с течением времени ему поверили не только за обращение в новую веру Норвегии (что является преувеличением), Шетландских и Фарерских островов (о которых мало что известно), Исландии (что также преувеличено) и Гренландии (что неправильно)».
141 Сага об Олаве Трюггвасоне // Рыдзевская Е.А. Древняя Русь и Скандинавия.
142 Там же.