Жанровая стратегия в повестях А.П. Платонова 1930-х годов

• Автор: Заваркина, Марина Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Петрозаводск
• Количество страниц: 212 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Г лава 1. Сюжет «второго смысла» в жанровой модели «Котлована»
§ 1. Сюжет «испытания истины»: повесть «Котлован»
и производственная проза 1930-х годов
§ 2. Образная система «Котлована» в свете
«Всеобщей организационной науки» А. А. Богданова
§ 3. Мотивы религиозной утопии Н. Ф. Федорова в «Котловане»
Глава 2. Тактика жанрового синтеза в повести-хронике «Впрок»
§ 1. Сюжет «испытания правды» в повести-хронике «Впрок»
§ 2. «Кулацкая утопия» А. В. Чаянова и
«кулацкая хроника» А. ГГ. Платонова
Глава 3. Повесть «Ювенильное море» как квазиутопия
§ 1. Сюжет «испытания надежды» в повести
«Ювенильное море»
§ 2. Утопия «бегства» и утопия «реконструкции»
§ 3. Повести «Хлеб и чтение» и «Ювенильное море»
как части «трилогии»
Глава 4. Повесть «Джан» в контексте жанровых и духовных
исканий А. П. Платонова первой половины 1930-х годов
§ 1. Сюжет «испытания веры» в повести «Джан»
§ 2. Утопия и миф в повести «Джан»
§ 3. Проблема финала
Заключение
Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Творчество А. П. Платонова многожанрово. Начав как поэт и публицист, он интенсивно работал в разных эпических жанрах — от рассказа до романа. Особое место среди произведений писателя занимают пьесы, сказки и сценарии, но именно повесть стала доминирующим жанром на ключевом этапе его творчества — в конце 1920-х — первой половине 1930-х годов.
Актуальность темы исследования. Проблема жанра в творчестве А. Платонова остается на сегодняшний день малоизученной. Комплексное изучение поэтики и проблематики повестей писателя проводилось в основном на материале произведений 1920-х годов и в нескольких направлениях. Художественная природа повестей А. Платонова рассматривалась в связи с философией автора (Н. В. Корниенко, Т. Богданович, Н. И. Великая). Уделялось внимание взаимосвязи стиля и жанра (С. А. Голубков, Н. В. Корниенко), делался акцент на отдельных элементах структуры жанра: композиции и специфике художественного времени и пространства (Г. В. Галасьева, Н. И. Великая, Н. О. Ласкина, А. Семенов), своеобразии сюжета (Н. М. Малыгина, Л. П. Фоменко), проблеме характера (Л. Ф. Гилимьянова).
Повести А. Платонова 1930-х годов («Котлован», «Впрок», «Хлеб и чтение», «Ювенильное море», «Джан») входили в литературно-исторический контекст неравномерно: при жизни писателя была опубликована только повесть «Впрок» («Красная новь», март 1931); так же неравномерно и изолированно друг от друга они прочитывались. Наиболее исследована в плане текстологии и поэтики повесть «Котлован» (работы К. А. Баршта, А. К. Булыгина и А. Г. Гущина, В. Ю. Вьюгина, X. Гюнтера, М. Я. Геллера, М. Н. Золотоносова, Н. И. Дужиной, Ю. И. Левина, Н. М. Малыгиной,
Э. Маркштайн, О. А. Митиной, Д. В. Колесовой, Н. В. Корниенко,
А. И. Павловского, Е. Н. Проскуриной, Т. Сейфрида, Е. Толстой-Сегал, А. А. Харитонова, В. А. Чалмаева и др.). Наименее изучена повесть «Хлеб и чтение» (впервые опубликована в 1991 году). Анализ повестей А. Платонова
1930-х годов (без учета «Хлеба и чтения») был предпринят в кандидатской диссертации Д. Борноволокова «“Чевенгур” и повести Андрея Платонова 30-х годов: К проблеме межтекстовых связей» (2000), но и в ней поэтика жанра не стала предметом изучения. Проблемам межтекстовых связей и роли культурно-политического контекста в произведениях писателя 1930-х годов посвящены исследования Н. И. Дужиной1 и Е. Е. Роговой2.
Целостный анализ повестей 1930-х годов в диалектике жанрового развития позволит точнее понять художественный мир А. Платонова, роль жанра в реализации творческого замысла, специфику жанрового мышления, в том числе выявить взаимосвязь жанровой и утопической/антиутопической стратегий писателя.
Стратегию мы понимаем как совокупность принципиальных установок писателя, его творческое целеполагание и выбор поэтических средств для осуществления художественного замысла. Первое важное «стратегическое» решение, которое делает писатель, — это выбор жанра произведения. По мнению М. Бахтина, «художник должен научиться видеть действительность глазами жанра. Понять определенные стороны действительности можно только в связи с определенными способами ее выражения»3.
В истории изучения творчества А. Платонова А. В. Кеба выделил 4 этапа: прижизненная критика (1922—1951); период «половинчатого разрешения» Платонова (1950-е — середина 1980-х); период «нового» осмысления творчества писателя (кон. 1980-х — нач. 1990-х); наконец,
1 Дужина Н. И. Творчество Андрея Платонова в политическом и культурном контексте (повесть «Котлован» и пьеса «Шарманка»): автореферат дне. . ..канд. филол. наук. —- М., 2004. — 28 с.
2 Рогова Е. Е. Художественный мир А. Платонова в 1930-е годы: духовно-нравственное состояние общества и искания писателя: автореферат дис. ...канд. филол. наук. — Воронеж, 2004. — 24 с.
3 Медведев П. Н. Формальный метод в литературоведении.— М.: Лабиринт, 2003.— С. 148. Книга вышла в серии «Бахтин под маской». Вопрос об авторстве указанной работы в литературоведении еще до конца не решен (см.: Захаров В. Н. Кто автор «Формального метода в литературоведении»? // Захаров В. Н. Проблемы исторической поэтики. Этнологические аспекты. —М.: Индрик, 2012. — С. 63—80).

представал как функционер, которому не позволяется мыслить самостоятельно: «...редактор раз навсегда приказал Вощеву, в целях безопасности, брать статьи из других изданий, коим по уставам более надлежало рассуждать... — Это лучше, Федор Андреевич, — не возражал Вощев, зная вперед, что его не спрашивают, а... дают предписание»1. В окончательном тексте повести Платонов не уточняет характер работы Вощева, но мотив механического, а потому бездумного труда остается: «Без думы люди действуют бессмысленно» (К, 23).
В конце 1920-х — начале 1930-х годов шли споры о способах изображения героя в советской литературе. На первом съезде пролетарских писателей — РАПП (1928) была выдвинута концепция «живого человека», согласно которой писателей призывали изображать человека со всеми его внутренними противоречиями, но готового к «перестройке», преодолению себя. «Живой человек» противопоставлялся схематическому (механическому) его изображению в литературе 1920-х годов.
Эта тенденция отразилась и на жанре производственного романа, который, по словам В. Н. Васильевой, условно тяготел к двум типам построения: в качестве композиционной доминанты могло выступать либо «дело», либо эволюция сознания кого-либо из героев. В первом случае основой событий становилась некая производственная цель — побить рекорд, во втором — «перевоспитание» героя2. Но все равно главная цель производственных романов — показать не душевные переживания героя, а действия в рамках «генеральной линии». Это, по мнению Н. А. Анисимова, и привело в итоге к разрушению жанра: психологизм не входил в концепцию героя производственного романа’.
Произведениям Платонова некоторые исследователи также отказывают в психологизме. Например, Л. Ф. Гилимьянова строит типологию характеров
1 Архив А. П. Платонова. — С. 246.
2 См.: Васильева В. Н. Жанр производственного романа в творчестве Б. Н. Полевого // Вестник ТвГУ. — Сер. 15: Филология. — 2008. — С. 18.
3 См.: Анисимов Н. А. Указ. соч. — С. 12.