Русская религиозная философия в контексте постсоветской культуры

• Автор: Марчевская, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Ростов-на-Дону
• Количество страниц: 147 с.

ГЛАВА 1. Предпосылки исследования
1.1. Постсоветское пространство русской культуры
1.2. Образы русской религиозной философии в советское
и постсоветское время
ГЛАВА 2. Встреча философии и православия
2.1. Имманентная модель русского философского процесса
2.2. Смысл философского ренессанса в творчестве Л.П. Карсавина
и П.А. Флоренского
ГЛАВА 3. Современные дискуссии об особом пути России и русской философии
3.1. Проблема уникальности русской религиозной философии
3.2. «Кризис идентичности» русской религиозной философии
3.3. «Тупик развития» или Ренессанс русской религиозной философии?
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Актуальность исследования. Библейская истина - «есть время разбрасывать камни, и время их собирать» - очень точно выражает характер эпохи, в которой происходит обращение к отечественному философскому наследию.
Прошедшее столетие часто обозначают веком переломным, предваряющим вхождение в новое тысячелетие. Это время было наполнено открытиями и потерями, взлетами и падениями, радостью и скорбью. И теперь это время истекло. Человеку сегодня предстоит подвести итоги теперь уже прошедшего времени.
Отечественная философия начала XX века предстала как итог развития всей предыдущей русской философии, вобрав в себя черты и особенности русской культуры. Судьба русской религиозной философии сложилась трудно и печально. В 20-е годы ушедшего века русских философов больше упрекали и поносили, в 30-40-е годы - просто замалчивали, а в 50-е годы -вновь неприятие и осуждение. В 60-70-е годы отношение к творчеству русских религиозных философов было резким и критичным. Развернутое наступление на идеализм во всех его проявлениях становится главной задачей советской философии. Наследие русских философов было отвергнуто, но не опровергнуто, ибо самой советской философии не хватало самостоятельности и творческой энергии. Говорить о каком-либо продолжении философской традиции в то время не имело смысла.
С серединой 80-х годов связываются масштабные перемены в России. Происходит отказ от идеологических штампов, в рамках которых существовала философия последних десятков лет. Запретное, перестав быть таковым, прорывает все барьеры в сознании русского человека, избавляет его от неприятия, отвержения сложившегося философского творчества. Многочисленные издатели и издательства предложили большой объем работ,

связанных с наследием русских философов, и теперь только очень ленивый или совсем равнодушный человек может не знать что-либо о русской философской традиции. Публикации в научных журналах, научные монографии, посвященные одной теме - русской философии от истоков до начала XX века, заполнили нишу в сознании русского человека. Но, увы, не дали ему возможности разобраться в феномене. В своих оценках творчества русских мыслителей современные историографы, просто увлеченные люди, грешат односторонностью. Это творчество либо воспевается, либо остается непонятым, либо вовсе обвиняется в претенциозности. Данная ситуация не может не иметь положительных результатов и свидетельствует о том, что русский ум разбужен, совесть не дремлет и есть надежда, что феномен русской мысли будет иметь достойную оценку... . Или продолжение?
Степень научной разработанности проблемы.
Нет необходимости отрицать тот факт, что русская религиозная философия и раньше находилась в зоне внимания философского сообщества.
Работы, связанные с систематизацией творчества русских мыслителей, появились достаточно давно. Вклад Н.О. Лосского и В.В. Зеньковского несомненен и ценен тем, что их работы определили характер современной историографии.
Необходимо обозначить позицию Н.П. Полторацкого, который определил свою задачу конкретно - привести в порядок созданное, подвести итог многолетним поискам в области философствования в России.
Важно учитывать отношение к феномену русской философии А.Ф. Лосева, который был и остается в самой этой традиции.
Международная конференция по русской философии, организованная Транснациональным институтом (США) и Институтом философии РАН, породила массу откликов на публикацию материалов конференции. Среди обсуждающих феномен русской философии заметны позиции М.А. Маслина, Б.В. Емельянова, А.Ф. Замалеева, З.А. Каменского, М.Н. Громова, Н.К. Гаврюшина, Л.П. Полякова, В.Ф. Пустарнакова, A.A. Ермичева, а также
Хоружий подчеркивает, что имманентная модель русского философского процесса связана ближе со славянофильской позицией, тогда как другая, «внешняя» модель - с западнической. Используя эту модель, русскую религиозную философию с первых и до последних своих этапов возможно изобразить остающейся в пределах средневекового типа мысли, когда философия жестко подчинена Церкви, вероучению и догмату. В представлении Хоружего этот типологический тезис соединяется с оценочным: полагается, что, в силу своей средневековой природы, это -философия архаичная и ущербная, она есть - имитация философии, провинциальный тупиковый отросток философского развития. В этой распространенной схеме к обоим тезисам Хоружий использует уточнения и возражения. Для него бесспорно, что обсуждаемая традиция находится в самой тесной связи с религией Христа. Но возможные виды связи никак не исчерпываются дихотомией: либо «философия - служанка теологии», либо они обе всецело раздельны. Более того, только тут и начинается анализ: необходимо тщательно разобрать природу религиозных связей русской мысли, - и такой разбор заведомо не обнаружит чистого средневекового типа. В модели, созданной Хоружим, обнаруживается род связи, который постепенно формировала традиция, и он определяется как «принятие Православия в качестве феноменальной почвы для философствования». Это далеко не равносильно пребыванью в стереотипах средневекового мышления. Возможно следует повторить за Пушкиным тот факт, что «греческое вероисповедание дает нам особенный национальный характер», -и тогда прямой долг философии - подумать и раскрыть этот «особенный характер» (отнюдь не утверждая, что в этом - весь долг и весь смысл существования философии). Справедливо, что на Западе сходное продумывание происходило еще в Средние Века. Но думать, будто эта довольно ограниченная параллель делает мысль Франка или Карсавина средневековою мыслью, значит совершать злостное реббо рппарп. Далее, демонстрирует Хоружий, второе положение «внешней модели» еще