Помещик и крестьянин в России XVIII - первой четверти XIX вв.: к проблеме патронирования и управления хозяйством

• Автор: Быков, Дмитрий Александрович
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 277 с.

Процесс формирования черт капиталистического уклада в позднефеодальном обществе вызвал изменения сложившегося порядка эксплуатации частновладельческих имений. Прежде аграрное производство в них было ориентировано главным образом на обеспечение инфраструктуры этого социально-хозяйственного комплекса, а также удовлетворение жизненных и служебных нужд его владельца, иначе говоря, носило преимущественно натуральный характер. Землевладельцы должны были по отношению к живущим на их землях крестьянам и крестьянским общинам проводить такую податную политику, при которой сельское трудовое население не разорялось и не лишало тем самым средств к существованию самого хозяина земельной дачи.
Даже введение государственной системы крепостного права не могло существенно изменить описанного положения, пока сохранялся принцип службы с земли, а не за государственное денежное жалование, которое выплачивалось служилым владельцам населенных мест только в качестве «подмоги».
В результате преобразований первой четверти XVIII в. благородное русское шляхетство было поставлено на казенное денежное довольствие в условиях пожизненной службы вдали от своих имений. Это стало одной из причин изменения отношения дворян к имеющимся в их распоряжении землям и поселенной на них «крещеной собственности». Природные ресурсы и производительный труд крепостного крестьянства перестали быть необходимым и часто единственным условием выживания служилого человека. Эксплуатация их должна была теперь давать дворянину главным образом денежный доход. Расходование последнего не только на жизненно важные нужды, но и на разнообразные прихоти заставляло увеличивать размеры крестьянских платежей и повинностей в пользу владельцев, что уменьшало величину прибыли самого сельского труженика и государства. Кроме того,

такой порядок вещей экономически ослаблял хозяйство земледельца, делал его менее устойчивым к неблагоприятным природным и социально-политическим факторам.
Повысить доходность крепостного хозяйства за счет интенсификации его связей с рынком в рассматриваемый период было возможно в сколько-нибудь значительных масштабах лишь в тех регионах, где существовал активный спрос на сельскохозяйственную продукцию.
Многие городские поселения даже в первой половине XIX в. имели большие площади пашенных, сенокосных, а то и рыболовных угодий, пастбищ и выгонов для обывательского скота и т. д. Поэтому к районам потребления «земных произращений» постороннего происхождения можно отнести крупные городские и промышленные центры, а также торговые пути с сосредоточенными на них ярмарками, торжками и другими предприятиями оптовой и розничной торговли.
Если таковых вблизи имения не оказывалось, то крестьянам приходилось иметь дело с перекупщиками, сбивающими цену на приобретаемые товары до минимума.
Для сбережения рабочего времени крепостного крестьянства помещики нередко сами или через управителей скупали хлеб и другие продукты крестьянского хозяйства, получая порой выгоду и от их перепродажи, а не только от экономии временного бюджета своих подданных.
Крестьяне могли также самостоятельно продать сельскохозяйственную продукцию на ближайшем торгу, действующем временно или постоянно. Но при этом приходилось придерживаться сложившейся ценовой конъюнктуры, зачастую невыгодной для земледельцев. Причинами невыгодности оказывались в первую очередь конкуренция с организованным корпоративно купечеством и торгующим дворянством, а также фактор сезонности в появлении на рынке больших масс тех или иных продуктов крестьянского труда.
Низкая доходность сельскохозяйственного производства в Центральной России детерминирована неблагоприятными природно-климатическими

условиями зоны рискованного земледелия1. Даже в помещичьем хозяйстве, где принудительная концентрация рабочей силы в страдную пору позволяла придерживаться агрономической технологии, урожаи хлебов редко превышали показатель “сам-3”, а порой не обеспечивали и воспроизводства семенного фонда.
Так как барские полевые работы проводились в оптимальное для них время, в собственном хлебопашестве крепостные «упражнялись» урывками, часто в неподходящие сроки. Кроме того, вынужденные обрабатывать площади, в два-три раза превышающие возможности земледельца и лошади, крестьяне едва ли могли трудиться «на совесть»2. Поэтому урожай ржи «сам-2,5» оказывался нормой даже при условии весьма старательной обработки крестьянского надела.
В XVIII - XIX вв. технологии и практика аграрного производства на территории Европейской России практически не позволяли получать сельскохозяйственную продукцию в объемах, достаточных для создания прибавочной стоимости на основе товарных излишков. Поэтому выделение резервов осуществлялось чаще всего не из прибавочного, а из необходимого продукта. Последнее обстоятельство служило постоянно действующим фактором ослабления экономической состоятельности земледельческого хозяйства, а значит, и экономики страны в целом.
Там, где сельскохозяйственные занятия требуют значительных трудозатрат, оставаясь хронически убыточными, население при первой возможности стремится отказаться от аграрного производства, обратившись к
1 Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 9 - 12, 15 - 17,49, 51 - 57, 195 - 196, 210 -213. Его же: “ Не поле кормит, а нива” (о роли архаичных элементов агрикультуры в русском земледелии XVIII в.) // Аграрные технологии в России IX - XX вв. Материалы XXV сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы. Арзамас. 1999. С. 14,20.
2 П. И. Рычков “лучшей и легчайшей пашней” считал для тяглого крестьянина по одной десятине в озимом и яровом полях: “ибо надобно столько сеять, сколько можно благовременно убрать”. // Рычков П. И. О способах к умножению земледелия в Оренбургской губернии. //Труды ВЭО. 4. VII. СПб., 1767. С. 21. А, например, крестьяне Суздальского имения кн. М. М. и А. А. Голицыных жаловались, что с “864 душ вытного тягла”, помимо исправления полевых работ, требуется еще посылать в Москву тридцать человек в год с хозяйственными поручениями, а также “в косцы” в подмосковное село Влахернское. - ОПИ ГИМ. Ф. 14 (Голицыны). Ед. хр. 1754. Л. 92. В настоящее время территория бывшего села Влахернского находится в черте Москвы, а сохранившиеся господский дом и службы составляют комплекс музея-усадьбы Кузьминки.

систематически отсылаются Главноуправляющим и господской визы не содержат.
Затем идет основной текст сообщения, где отдельные сюжеты выделены пронумерованными пунктами или абзацами. В начале письма может вписываться в контекст изложения дата его написания; иногда такая форма служит как будто для завуалированного намека на неоднократность предыдущих обращений по данному вопросу. В конце следуют подписи составителей: они включают имя и фамилию, иногда - отчество с окончанием на -ов. По составу подписывающих подчас хорошо видно стремление вотчинников поверять справедливость решений выборной от мира и назначаемой господином администрации - рядом с подписью земского или приказчика стоят подписи старост, сотских и бурмистров, в малороссийских слободах — атаманов. Впрочем, такое обыкновение было заведено не во всех имениях. Ниже подписей ставилась дата составления письма. Если оно пересылалось по почте или с оказией, то на середине первой страницы указывался получатель. Отмечались титул, имя, фамилия, город и улица, где находились дом помещика или домовая контора.
Отписки (отчеты, рапорты) сельской администрации отсылались, как правило, в подлинниках, на исписанных с двух сторон листах «в десть» или «в полдесть» синей или светло-серой бумаги того же качества, каким отличается господский писчий материал. Это может говорить о централизованной закупке его конторами, что подтверждается и материалами финансовой отчетности вотчинных правлений. При получении отписок над их текстами ставились дата получения, а также могли быть дополнительно указаны место отправления, входящий регистрационный номер.
Во многом сходна с формуляром отчетов структура текста крестьянских прошений (челобитных). Но писались они всегда на имя помещика, даже если разбор дела за отсутствием землевладельца должен был вести Главноуправляющий. Начинались просьбы с обращения к господину. Полная титулатура не приводилась — быть может, крестьяне просто не знали ее. Иногда