Внешняя политика Российской Империи в условиях европейского кризиса 1830-31 гг.

• Автор: Маринин, Мстислав Оганесович
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 209 с.

Оглавление
Введение
Глава 1. Бельгийский кризис во внешней политике
Российской империи
1.1. Причины участия Российской Империи в событиях бельгийского кризиса 1830-1831 годов
1.2. Деятельность российской дипломатии в период
до созыва лондонской конференции
1.3. Дипломатические маневры Великих Держав вокруг бельгийского кризиса и эволюция позиции Петербурга
1.4. Политика Петербурга в ходе работы
Лондонской Конференции
1.5. Создание Бельгии и позиция Петербурга
Выводы по главе
Глава 2.Восстание в Польше как
определяющий фактор русской дипломатии
2.1. Причины влияния восстания в Царстве Польском
на внешнюю политику России
2.2. Страны-союзники России
2.3. Страны-противники Петербурга
2.4. Политика нейтральных стран
Выводы по главе
Глава 3.Революция в Бельгии и восстание в Польше
в восприятии русского общества
ЗЛ.Восприятие русским обществом революции в Бельгии
3.2.Восприятие русским обществом восстания в
Польше
Выводы по главе
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ.
К началу 30-х годов XIX века внешнеполитическая карта Европы определялась решениями, принятыми по итогам наполеоновских войн, в Вене в 1815 году. Границы Великих Держав, закрепленные в итоговых венских соглашениях, охранялись военно-политическим союзом Австрийской империи, Великобритании, Прусского королевства и Российской империи. По числу участников союз был назван Четверным союзом. Оборонительная система союза была нацелена против Франции, так как именно она воспринималась главной потенциальной угрозой миру и спокойствию в Европе.
Вспыхнувшая в июле 1830 г. революция во Франции поставила Европу на порог новой общеевропейской войны. Активные внешнеполитические действия, предпринимаемые новым французским правительством, возглавляемым Луи-Филиппом, привели к распространению революции за пределы французского королевства, к волне восстаний, затронувшей многие регионы Европы. В этой связи закономерен тот интерес, который продолжает вызывать история июльского восстания в Париже как в рамках изучения истории Франции, так и в рамках изучения истории европейской внешней политики. Вопросы, связанные с революцией во Франции 1830 г., глубоко разработаны как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Однако многие события, спровоцированные июльской революцией, до настоящего момента остаются в ее тени и не получили должного отражения в исторической науке. В первую очередь это касается обстоятельств международного кризиса 1830-31 гг., который стал прямым следствием революционных событий в бельгийских и польских землях, вызванных революцией во Франции.
Отечественная историография расценивает польское восстание исключительно как событие внутренней политики страны. Главный аргумент подобной позиции кроется в том, что русское правительство не признало ни самопровозглашенного польского правительства, ни факта независимости

Польши, и даже после принятия поляками акта о детронизации Романовых рассматривало события русско-польской войны лишь как подавление польского мятежа. Подобный взгляд на события кажется логичным, но при дополнительном анализе он позволяет продолжить исследование и уточнить оценки. Проведенное в диссертации сравнение внешнеполитической реакции русского правительства на революцию в Бельгии (международное значение которой не оспаривается в современной историографии) и восстания в Польше, привело к следующим наблюдениям и выводам. Во-первых, русское правительство не признало законным и не вступало в контакты ни с национальным конгрессом в Брюсселе, ни с польским сеймом в Варшаве. Тем самым правительство Николая I давало однозначную оценку провозглашенным правительствам, считая их незаконными. Во-вторых, и при определении будущего Бельгии, и при определении будущего Польши правительство Николая I столкнулось с активной международной позицией Великих Держав. Для урегулирования бельгийской проблемы Великие Державы созвали конференцию в Лондоне, польский вопрос неоднократно поднимался в рамках двухсторонних переговоров русских дипломатов со своими иностранными партнерами, что доказывает наличие международного компонента и в том, и в другом случае. В-третьих, как в случае со статусом Бельгии, так и в случае с войной за независимость Польши, усилиям русского правительства противостояло правительство Франции, которое рассматривало обе кризисные ситуации как возможность изменить невыгодное для нее внешнеполитическое положение, которое страна занимала с 1815 г.. В-четвертых, Польша и Бельгия были неразрывно связаны соглашениями 1815 г.. Оба этих региона были насильственно присоединены к другой стране: Бельгия к Голландии, а герцогство Варшавское к России. Оба этих региона в определенной степени являлись символами Венских соглашений, и любое изменение их статуса могло привести к волне пересмотра решений Венского конгресса, тем более что к такому развитию событий призывали радикальные силы в составе правительства Луи-Филиппа. В-пятых, русское правительство должно было

в историографической традиции марксистко-ленинские постулаты и взглянуть на историческое наследие царской России под иным углом.
Одним из первых исследователей, которым это удалось, была
Н.С.Киняпина.82 В своей первой крупной работе, посвященной дипломатии России в XIX веке, «Внешняя политика России первой половины XIX

века» , Н.С.Киняпина осторожно высказывает мысль, что император Николай I, несмотря на все минусы его правления, проводил свою внешнюю

политику, исходя из национальных интересов России. Несмотря на то, что в правлении Николая I автора более интересует ближневосточный вопрос, отмеченные автором приоритеты во внешней политике Николая I меняли представление о нем как о дипломате. Особенно ценным являлось то, что
Н.С.Киняпина бережно относилась к существующему опыту изучения данного вопроса и дала подробную характеристику этапов внешней политики этого периода.
С 1960-х кодов Н.С.Киняпина активно развивала исследования различных аспектов внешней политики Российской Империи XIX века. Однако, несмотря на широту ее исторических интересов, которые не ограничивались, как это часто бывает, одним направлением и регионом, ее неизменно привлекала личность императора Николая I. Уже после изменений, которые коснулись научно-исследовательской жизни в результате преобразований конца 80-х - начала 90-х гг. XX в., Н.С.Киняпина опубликовала ряд статей о царствовании Николая I, к чему она готовилась на протяжении всего своего творческого пути.85 Н.С.Киняпина одной из первых решительно отказалась от сугубо негативного восприятия императора, которое доминировало в советское время и не позволяло, по ее мнению, объективно оценить итоги его правления. Для автора император Николай I является крупнейшей политической фигурой XIX века, человеком который одним из первых осознал своеобразие России, ее евразийскую
82 Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Чепелкин М.А., Чернов С.Л. — Н.С. Киняпина как исследователь внешней политики России XIX векаУ/Вопросы истории. 2004 №12 С.
83 Киняпина Н.С.Внешняя политика России в первой половине XIX века.М., 1
84 Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Чепелкин М.А., Чернов С.Л. — Н.С. Киняпина как исследователь внешней политики России XIX векаУУВопросы истории. 2004 №12 С.
85 Там же. С.