Феномен монархических самозванцев в контексте российской истории : по материалам XVIII столетия

• Автор: Обухова, Юлия Александровна
• Шифр специальности: 07.00.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Нижневартовск
• Количество страниц: 266 с. : ил.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. Теоретико-познавательные традиции и

перспективы изучения российских самозванцев

1Л. Понятийный инструментарий исследования:

«самозванство» и «самозванчество»

1.2. Социальная сущность и типология российских

самозванцев: традиции и перспективы изучения

1.3. Детерминанты успеха российских монархических

самозванцев: выявление и анализ стимулирующих факторов

ГЛАВА 2. Исторические факторы возникновения и развития
феномена российских монархических самозванцев
2.1. «Непригожие речи» как предпосылка
для появления российских монархических самозванцев
2.2. Реализация императивов народного монархизма
российскими самозванцами XVIII столетия
2.3. «Император» Пугачев/Петр III как «идеальный тип»
российского монархического самозванца XVIII века
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Российские монархические самозванцы 1701-1800 гг
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. Одним из наиболее значимых явлений политической истории России XVIII века был феномен самозванцев, связанный с особенностями массового сознания, не затронутого влиянием Просвещения, или затронутого им в самой минимальной степени. Постановка проблемы самозванцев в контекст народной традиционной культуры на фоне общей истории страны многое дает для понимания взглядов широких слоев населения на монархическую власть, ее носителей, на взаимоотношения этой власти с обществом и человеком.
В общественно-политическом смысле интерес к поставленной проблеме определяется тем, что феномен самозванцев в той или иной форме в любом случае всегда означал наличие в государственной жизни страны серьезных системных неполадок, свидетельствующих о кризисе легитимности существующей власти и способов ее репрезентации. Эти проблемы были важны в XVIII столетии в условиях развернувшейся тогда «революции сверху» и формирования новой концепции монарха и монархии, когда появление многочисленных самозванцев становилось своеобразной народной реакцией на политику вестернизации. Вопрос о легитимности и опасность делегитимации власти сохраняют свое значение и в современной российской действительности. Не секрет, что наметившийся еще горбачевской перестройкой процесс трансформации советских партийно-государственных институтов на демократический лад, так и не завершился по сей день, а потому политическая система Российской Федерации по-прежнему находится в переходном состоянии, а значит, нуждается в эффективных путях развития и способах своего реформирования. При этом все более заметным становится ее крен в сторону возрождения привычных для России авторитарных механизмов организации и осуществления властных полномочий. Однако сосредоточение рычагов управления в руках одного вождя, какой бы замечательной по своим дарованиям личностью он ни был, с неизбежностью реанимирует вероятность явной и скрытой борьбы ближайшего окружения за овладение волей единоличного
правителя в своих зачастую корыстных интересах, как это уже не раз бывало в нашей истории, например, в условиях дворцовых переворотов второй четверти XVIII века, которые многими исследователями справедливо признаются своеобразным верхушечным аналогом народного самозванчества.
Актуальность данного исследования обусловлена также отсутствием приемлемого понимания изучаемого нами феномена в отечественном научном, культурном и политическом дискурсе, что вызывает потребность выяснения и уточнения полноты и специфики содержания понятий, используемых для обозначения соответствующих ситуаций и явлений. В противном случае, в отсутствие единого научного лексикона конструктивный диалог не представляется возможным.
Наконец, нельзя забывать о том, что загадочный феномен российских самозванцев с давних пор привлекал, привлекает и будет привлекать внимание образованной публики своей авантюрно-приключенческой стороной, мистической таинственностью, поистине магической притягательностью. Но нельзя сказать, будто бы в изучении этого вопроса уже поставлена последняя точка, а потому необходимость сегодня борьбы исторической науки за возвращение себе былых позиций, авторитета и популярности в глазах широкой общественности становится доминантой углубленного познания столь нетривиальных сюжетов нашего прошлого.
Степень изученности темы. Тема российских самозванцев относится к числу проблем, историография которых одновременно насчитывает немало научных работ и авторов, но, в то же время, практически не имеет до сих пор комплексного монографического воплощения. Иначе говоря, нельзя сказать, что самозванцами не интересовались вовсе, но систематизирующих, обобщающих исследований по данной теме по сути дела не существует. Это утверждение справедливо в отношении российских самозванцев вообще, тем более оправдано оно по поводу лжемонархов и их «родственников» XVIII столетия.
Вся отечественная литература, служившая нам подспорьем при написании диссертации, может быть условно разделена по хронологическому критерию:

категориями населения, прежде всего, из числа социальных низов следует классифицировать как самозванство.
Есть в научной литературе иные обозначения тех же самых исторических событий Смутного времени. Так, английская исследовательница М. Перри объясняет массовую поддержку первых Лжедмитриев с позиций религиозномонархических представлений простолюдинов и считает, что «именно поэтому, может быть, самозванчество стало таким значительным явлением во время династических кризисов в России в начале XVII века». Но историк И.О. Тюменцев описывает взгляды английского ученого уже с помощью понятия «самозванство»: «М. Перри, - пишет он, - усомнилась в том, что самозванство явилось формой антифеодального протеста русского народа». Впрочем, в отношении позиции иностранных авторов может иметь место проблема адекватности перевода специфической терминологии с английского, французского, немецкого и т.п. на русский язык и наоборот. Сама английская исследовательница в одной из последних работ также отметила данное затруднение: «Как лучше передавать значение древнерусских терминов на иностранном языке вопрос очень сложный, и на него, конечно, нет однозначного ответа». В этой связи обратим внимание на Glossary of Russian terms, помещенный в фундаментальной монографии М. Перри о самозванцах, где она поясняет, что samozvanchestvo (samozvanstvo) - это синонимы, к тому же они тождественны понятиям pretence, imposture, pretender phenomenon.
В тоже время И.О. Тюменцев, характеризуя взгляды на Смуту историка Р.Г. Скрынникова, использует уже термин «самозванчество». По мнению исследователя, ленинградский ученый «пришел к выводу, что у истоков самозванческой интриги (Лжедмитрия II. — Ю.О.) стояли русские повстанцы, и
13 Перри М. Самозванцы XVII века и вопрос о легитимности правящего царя // Самозванцы и самозванчество в Московии. Будапешт, 2010. С. 79. См.: Тюменцев И.О. Казачество и самозванцы в 1606-1612 гг. // Казачество России: прошлое и настоящее. Вып. 1. Ростов-на-Дону, 2006. С. 52; Перри М. Проблемы публикации источников по истории России в переводе на английский язык: по поводу книги Роберта Смита о закрепощении русского крестьянства // Проблемы дипломатики, кодикологии и актовой археографии. М., 2012. С. 429; Perrie М. Pretenders and Popular Monarchism in Early Modern Russia: The False Tsars of the Time of Troubles. Cambridge, 1995. P. XV.