Композиция пространства в лирическом стихотворении как проблема исторической поэтики : Русская поэзия от Державина до Блока

• Автор: Отрощенко, Егор Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2001
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 111 с.

ВВЕДЕНИЕ
Проблема композиции лирического стихотворения, как ни странно, относительно мало разработанная область. Это тем более странно, что, на наш взгляд, именно с этого-то, на самом деле, и следует начинать изучение любого текста.
Само понятие композиции в XX веке сильно расширилось по сравнению с прежними теориями литературы. Например, и сейчас достаточно активно разрабатывается композиционный уровень поэтического языка и даже конкретнее - композиционно-речевые формы. Лингвопоэтический анализ композиции формировался в трудах В.В.Виноградова, Р.О.Якобсона, Г.О.Винокура. Эта линия плодотворно продолжалась в исследованиях М.В.Панова, ученых московско-тартуской школы (И.И.Ревзина, например). В настоящее время она разрабатывается О.Г.Ревзиной, М.И.Шапиром, М.Ю.Сидоровой и др.
С другой стороны, немало сторонников среди современных литературоведов имеет так называемая школа Б.О.Кормана, как известно, положившего во главу угла изучение субъектно-объектных отношений в лирике, что, с известной точки зрения, также может рассматриваться как область композиционной организации поэтического текста. Философский и отчасти историко-литературный аспект той же проблематики разрабатывал М.М.Бахтин1.
Отдельные суждения об организации стихотворения можно найти у самих поэтов, особенно у поэтов Серебряного века, отличавшихся, как известно, повышенной рефлективностью в отношении собственного искусства (Брюсов, Белый, Блок, Мандельштам, футуристы, Маяковский, и другие - могли бы стать интересным объектом исследования проблемы художественного самосознания поэтов).
Но в отечественном литературоведении первой работой, посвященной конкретно тому вопросу, который будет интересовать нас, насколько нам известно, явилась книга В.М.Жирмунского "Композиция лирических стихотворений" (1921 г.). В ней автор пишет: "В языке, подчиненном художественному заданию, в произведении словесного искусства, композиция становится законом расположения словесного материала, как художественно расчлененного и организованного по эстетическим принципам целого..."2. В этой книге были заложены основы анализа композиции. Однако следует сделать несколько замечаний.
Хотя Жирмунский пишет, что "композиция лирического стихотворения одновременно предполагает расчленение и фонетического, и синтаксического, и тематического материала"3, сам он исследовал главным образом строфическую композицию, не обращаясь к анализу тематической. Это, конечно же, недостаточно, и объяснить такое самоограничение можно
1 См. его работу "Слово в романе", а также невельский курс лекций о литературе.
2 Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975, с. 436.
3 Там же, с. 438.

только временем написания работы, когда внимание к формальным элементам текста полемически заострялось.
Кроме того, в конкретном анализе поэтических текстов у Жирмунского композиция чаще всего предстает как статическая форма, несмотря на заявленный самим ученым теоретический тезис: "Это соответствие, конечно, не безусловно точная геометрическая симметрия..."4. Эта оговорка необычайно важна, но об этом мы скажем немного позднее.
Книга Б.М.Эйхенбаума "Мелодика русского лирического стиха” (1923 г.) была посвящена одному из элементов композиции стихотворения. Эйхенбаум пишет, что ни ритмический строй, ни звуковой строй “не определяет особенностей стиля и не дает возможности установить принципы композиции.... Необходимо найти нечто, что было бы связано со стихотворной фразой и вместе с тем не уводило бы нас от стиха как такового, -что стояло бы на границе между фонетикой и семантикой... Таким образом, именно в синтаксисе, рассматриваемом как построение фразовой интонации, мы имеем дело с фактором, связующим язык с ритмом”5. В дальнейшем исследователь рассматривает различные “системы интонирования” в русской лирике и проблема композиции вновь предстает как проблема формального построения без учета семантических, смысловых конструкций, выходящих за пределы собственно грамматики и синтаксиса.
В 1924 году появляется книга Ю.Н.Тынянова "Проблема стихотворного языка"6. Тынянов не разрабатывает сколько-нибудь развернуто интересующую нас тему, тем не менее, в книге есть важное замечание. Он пишет: "Беру на себя смелость утверждать, что слово "композиция" в 9/10 случаев покрывает отношение к форме как статической. Незаметно понятие "стиха" или "строфы" выводится из динамического ряда; повторение перестает сознаваться фактом разной силы в разных условиях частоты и количества; появляется опасное понятие "симметрии композиционных фактов", опасное, - ибо не может быть речи о симметрии там, где имеется усиление", - и далее: "форма литературного произведения должна быть осознана как динамическая"7.
В какой-то степени обобщающей работой этого периода можно считать книгу Б.В.Томашевского "Теория литературы. Поэтика" (1925 г.). В целом эта книга не выходит за рамки вышеизложенных концепций, так как в учебнике нужно было максимально объективно и точно изложить данный вопрос в том виде, в каком он предстает в современной автору учебника научной литературе. Для нас, впрочем, в работе Томашевского важно, что здесь
4 Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975, с.436.
5 Эйхенбаум Б. М. О поэзии. Л., 1969, с.328-329.
6 Известно, что эта работа Тынянова имела трудную судьбу, в том числе издательскую, и, в сущности, создавалась одновременно с работой Эйхенбаума и, конечно же, активно обсуждалась обоими учеными.
7 Тынянов Ю. Н. Литературный факт. М., 1993, с.26.

Ему я навстречу.
Лирический герой может находиться в совершенно разных местах, то есть обладает полной свободой передвижения, и двигаться или не двигаться, решает он сам, вне зависимости от обстоятельств внешнего мира.
Стихотворения 1840 года "Соседка", "Пленный рыцарь", "Из Гете", "Тучи" и "Утес" 1841 года представляют собой разные вариации моделей 1 и 2.
Лирический герой "Валерика" предстает иногда как неподвижный наблюдатель:
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки Стоят рядком
Тоской томимый,
Им вслед смотрел я недвижимый.
В других местах этого же текста герой является движущейся частью мира: Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы
Мы проходили темный лес
ИТ. д.
Таким образом, для героя уже нет проблемы в передвижении, она просто не возникает, состояние неподвижности легко преодолевается, переходит в движение и наоборот.
Стихотворение "Родина" (1841), с точки зрения рассматриваемого нами вопроса, интересно тем, что герой может двигаться в мире свободно:
Проселочным путем люблю скакать в телеге... но мир этот предстает только в горизонтальном измерении, т. е. в плоскости. С самого начала отрицается восприятие мира (в данном случае России) во временном, историческом развитии: ...темной старины заветные преданья Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Важно лишь пространственное восприятие, причем пространство - плоскость.
Ее степей холодное молчанье,