Антропология и культура матриархальности

• Автор: Фатыхов, Салим Галимович
• Шифр специальности: 24.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Челябинск
• Количество страниц: 230 с. : ил.

Глава 1. ПРАКТИЧЕСКОЕ И МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ МАТРИАРХАТА В КУЛЬТУРОГЕНЕЗЕ
§ 1. Феномен матерей-прародительниц и рождение культуры 15
§ 2. Отражение культурогенеза и антропосоциогенеза в некоторых биогенетических и социокультурных
реликтах «матриархальности»
Глава 2. ФУНКЦИИ ТРАНСЦЕНДЕНТНОГО КОМПЛЕКСА МАТЕРЕЙ-ПРАРОДИТЕЛЬНИЦ
§1. Трансформации материнского в божественное
§2. Матриархальные истоки
* мифомагического сознания
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ПРИЛОЖЕНИЯ

Актуальность темы исследования. В условиях постмодернистских трансформаций сознания и глобализации культур возникает острая потребность в широких историко-философских, естественнонаучных исследованиях культурогенеза и антропосоциогенеза как главных адаптивностей человека. Наряду с другими отраслями знания в решении этой проблемы важно использовать методологические и теоретические подходы культурологии, а также истории женщин (исторической феминологии), которая является наиболее перспективным направлением гендерных разработок.
Методологические идеи культурологии и истории женщин способны открыть совершенно неожиданные истоки поведенческих реакций первобытного человека, его жизненных технологий, сексуальных, моральных, нравственных, эстетических, религиозных, других табуированных установок социума, многоплановых общественных институтов и, в первую очередь, института семьи.
Особенно важным культурологический и гендерный вектор исследований антропологической и социокультурной проблематики представляется для России, переживающей острейший демографический кризис, стадию реформирования институциональных образований и не всегда адекватной деконструкции фундаментальных основ семьи. В России этот процесс происходит на фоне нарастающей борьбы женщин за свои права и все еще сохраняющихся мизогинических установок патриархальности. Поэтому для выяснения объективной или спекулятивной основы проявляемых явлений фокусировка таких исследований может и должна быть направлена не только на современный, но и древнейший период развития человеческого общества, прежде всего матриархальный.
Что касается истории женщин (на Западе используется термин women's history), сформировавшейся в отдельную самоценную отрасль исторического знания в третьей четверти XX века, то она продекларировала своей задачей
изучение изменений опосредованной женщинами действительности в пространстве и во времени. Н.Л.Пушкарева выделяет три этапа становления истории женщин как самоутверждающейся дисциплины: этап признания «невидимости» женщин и сексистской однобокости знаний о прошлом (конец 1960-х — начало 1970-х гг.); этап комплементарного развития, в котором еще не преодолен взгляд на «историю мужчин» как основу, а имеющиеся исследования лишь дополняются именами женщин (начало и середина 1970-х гг.); этап сближения истории и феминистской идеологии (середина 1970-х -конец 1980-х г.г.) [166. С. 120-121].
Приходится констатировать, что последующий - четвертый этап, то есть этап методологической, общегуманитарной и тематической универсализации истории женщин как отрасли знания все еще впереди. Он состоится только в том случае, если основные концепты, а также инструментарий этой дисциплины будут применены для раскрытия глубинных социобиологических, социокультурных и генетических проблем происхождения человека, разума и рассудка, нравов и морали, а также научного осмысления переходных стадий человечества, особенно матриархальной.
К сожалению, историческая феминология, как и культурология, пока еще четко не определила свои позиции по отношению к матриархату, считая его лишь гипотетической формой социального устройства, в которой семейная и политическая власть принадлежала женщинам. Тем более, до сих пор не рассмотрены с культурологической и антропологической точек зрения реликты матриархальных отношений, эволюционные и мутационные причины раздетерминированности поведенческой программы гомо сапиенса, феномен и протоструктурные компоненты человеческой семьи, ставшей социобиологической основой социума.
Исходя из этого, проблема настоящего исследования может быть определена, во-первых, в виде противоречия между самолокализованными этническими, пространственными, временными параметрами исторической феминологии (европоцентризм, рамки всего лишь новой и новейшей истории,
мать-прародительница, о которой мы постоянно говорим, не является матерью в обычном понимании этого слова. Фигура ее надличностна. Это первая объективная категория, сформировавшаяся в сознании матриархального человека, первая матриархальная социобиологическая конструкция в мифологической оболочке. Все «Я» (каждое в свое время), плюс будущие три «Я» воспроизводят и отбирают в этой конструкции через процесс рождения и воспитания индивидуумы. Поэтому прапрабабушку, ее дочь, внучек, правнучек, праправнучек можно обозначить как множителей индивидуумов. Их совокупное «Я» (СЕМЬ-«Я»), семь восходящих и нисходящих поколений женщин (как, например, семь древнеиндийских матрик, семь кельтских матерей, семь прабабушек узбеков-карамуртов12, семь матерей-прародительниц у нганасан13) составляют единый образ пассионарной матери, у древних греков, к примеру, трансформировавшийся в образ многогрудой Артемиды Эфесской. Причем по законам оперативной памяти через семь поколений олицетворением этого образа становится праправнучка прапрабабушки, прошедшая ступени правнучки, внучки, дочери, матери, бабушки, прабабушки и, наконец, прапрабабушки, которая в памяти поколений снова фиксируется как прародительница генеральной генетической и социальной наследственной линии и новое первое звено СЕМИ-«Я».
Соединенные в единую наследственную линию, СЕМЬ-«Я» воспроизводят и отбирают путем расщепления и обобщенного обмена с другой матерью-прародительницей другие семьи-структуры. СЕМЬ-«Я» - это множитель коллективов. Вместе с «Я» матери-прародительницы СЕМЬ-«Я» становятся субстанциональной основой коллективного культурного опыта и коллективного разума (СВЕРХ-«Я»). В дальнейшем воспроизводство и обмен шли в условиях группы биосоциальных материнских семей и кровнородственной семьи, где была создана более развернутая в глубь и в ширину «лестница поколений» и выделились группы полового партнерства.
12 И только в мифологии у китайцев существуют Девять Праматерей - Цзюпииь [см.: 240. Цзюань VIII, 4].
13 О семи матерях-прародительницах см.: [66.. С. 228].