Психологические аспекты духовно-нравственного учения о личности и народе И.В. Киреевского : историко-психологическое исследование

• Автор: Серова, Ольга Евгеньевна
• Шифр специальности: 19.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 185 с. : ил.

ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ И. В. КИРЕЕВСКОГО И ЕГО ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ
1.1. Специфика формирования самосознания русского общества
XVIII - начала XIX вв
1.2. Жизненный путь и динамика творческих исканий
И. В. Киреевского
ГЛАВА 2. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ УЧЕНИЯ О ЛИЧНОСТИ В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ И.В. КИРЕЕВСКОГО
2.1. Воззрения ранних славянофилов на смысл и цели
научного творчества
2.2. Источники формирования основ научной картины мира
и психологических воззрений И. В. Киреевского
2.3. Особенности психологического созерцания
И. В. Киреевского
2.4. Проблема экзистенции души человека
в творчестве И. В. Киреевского
ГЛАВА 3. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ УЧЕНИЯ О НАРОДЕ В ТВОРЧЕСКОМ НАСЛЕДИИ И. В. КИРЕЕВСКОГО
3.1. Основные понятия в учении И. В. Киреевского
и особенности методологических подходов
3.2. Генезис психологии западноевропейской общности народов
в учении И. В. Киреевского
3.3. Модальная личность западноевропейского психологического типа
3.4. Генезис психологии русского народа в учении И. В. Киреевского
3.5. Модальная личность восточноевропейского психологического типа
ЗАКЛЮЧЕНИЕ И ВЫВОДЫ
БИБЛИОГРАФИЯ

Практика социальных преобразований последних десятилетий сформировала отчетливый запрос на восстановление духовных оснований и нравственных смыслов отечественной культурно-исторической традиции, что потребовало научного осмысления экзистенциальнопсихологического аспекта жизнетворчества человека (см. исследования К. А. Абульхановой-Славской, В. М. Аллахвердова, Ю. В. Александровой, В. В. Большаковой, Б. С. Братуся, Е. П. Буданцевой, А. Н. Ждан, В. В. Знакова, А. А. Мелик-Пашаева, В. И. Панова, В. А. Пономаренко,
В. В. Рубцова, А. Д. Червякова, В. Э. Чудновского, В. Д. Шадрикова, Е. Д. Яхнина и др.). В условиях поиска адекватных методологических средств решения этой задачи научная психология встала перед необходимостью укрепления гуманитарного направления своих исследований и возвращения на новом уровне к уникальному культурному опыту религиозно-философского постижения психической реальности (см. работы М.Я. Дворецкой, М.И. Воловиковой, A.A. Гостева, В.А. Елисеева,
В.А. Кольцовой, А.Н. Моргуна, В.А. Соснина, А. Д. Червякова).
В истории отечественной науки проблема роли духовных смыслов, сохраненных культурно-исторической традицией, для формирования психологического плана личности конкретного человека и народа впервые была поставлена И. В. Киреевским (1806-1856). Направленность творческих поисков мыслителя определяло стремление найти за проявленным «внешним» не проявленное «внутреннее» и раскрыть творческую деятельность души, - ту внутреннюю борьбу требований природы и запросов духа, уникальный вариант взаимопреломления которых и порождает феномен психологии личности человека и народа в ее духовно-нравственной неповторимости. Своей установкой на духовные смыслы существования личности и нравственные критерии ее самосознания учение И. В. Киреевского предвосхитило научные положения религиозно-философской мысли «серебряного века» и основные доминанты современной экзистенциальной психологии. Однако психологические аспекты учения И. В. Киреевского практически неизвестны современной истории психологии, поскольку были вытеснены

социально-политической интерпретацией его идей и не подвергались научному историко-психологическому анализу.
Научно-библиографический анализ разработанности проблемы показал, что, несмотря на присутствие всех элементов научной теории (предмета исследования, методологии его рассмотрения, сформулированной концепции), учение раннего славянофильства, основы философии и гносеологии которого принадлежат И. В. Киреевскому, никогда не воспринималось только в этом качестве. Обращенное к духовцо-нравственным аспектам бытия личности, и народов оно долго оставалось предметом идеологических дискуссий. Полемику с западниками середины XIX в. - В. Белинским, А. Герценом, Т. Грановским, Н. Чернышевским, Д. Писаревым и др. - сменила журнальная полемика начала девяностых годов. В ней приняли участие В. Соловьев, Н. Страхов, А. Пыпин, А. Киреев, К. Бестужев-Рюмин, П. Виноградов, П. Милюков, Н. Михайловский, С. Трубецкой, Л. Тихомиров и др. Затем в спор вступили народники и марксисты. В результате него за славянофилами закрепилась характеристика охранителей феодально-крепостнических порядков (Плеханов, 1926). На рубеже веков в работах Н. Бердяева, С. Венгерова, Л. Владимирова, М. Гершензона, В. Завитневича, В. Лясковского, Н. Колюпанова, М. Таубе, П. Флоренского, В. Херсонского и др. интерес переместился в направлении личного творчества славянофилов. Большинство работ, принадлежащих философам русского зарубежья (Н. Арсеньев, Н. Дорн, В. Зеньковский, И. Ильин, С. Левицкий, Н. Лосский, П. Милюков, Ф. Степун, Г. Флоровский) отличает религиозно-мировоззренческий контекст размышлений авторов и рассмотрение славянофильства в общем процессе формирования национального самосознания русского народа. Советские ученые в 1930-40-х гг. осуществили попытку в определенной мере освободиться от стереотипа плехановского определения. В работе Н. Державина за 1939 г. была дана оценка идеологических установок славянофильства как либеральных и подчеркнут внутренний мотив их творчества - любовь к своему народу (Державин, с. 127 II Историк-марксист, 1939). Настоящим событием оказалась дискуссия об экономических взглядах славянофилов 1941 г, развернувшаяся в стенах Института истории АН СССР. В докладе
С. Дмитриева, прозвучавшем там, славянофильство рассматривалось как

решения вопроса о соотношения веры и знания, и внутренняя двойственность сознания выразилась в его учении в разрыве двух миров -«разумного убеждения и душевной уверенности». Вместо того, чтобы «представить веру и философию в их противоположности и общности, следовательно, в их целостном, полном бытии» он уходит в постановку случайных вопросов, решаемых логически. Испытав сильное воздействие талантливо прочитанной лекции Ф. Шлейермахера о Воскресении (центральной темы христианского богословия и веры) И. Киреевский, тем не менее, четко расставляет все точки над «Ь> в своих размышлениях: с одной стороны, западный теолог не может быть отнесен к истинно верующим, поскольку для «истинных христиан главные вопросы не в физическом состоянии тела Иисуса Христа по его оставлении душой (осталась ли там «искра жизни»)», с другой - человек, который только с «материальной точки» смотрит на эту проблему, не может быть отнесен и к передовым мыслителям своего времени, поскольку ими уже был поставлен вопрос об отношении исторического, физического и духовного планов явления. Однако, приходил к выводу Киреевский, в России надо издавать произведения Шлейермахера, как пример, по его выражению, одной из «ловких» ступеней к высшему, и как хорошую литературу. Это заключение раскрывает существенную черту Киреевского-просветителя: он не берет на себя роль цензора, а, рассчитывая на диалог с читателем, предоставляет ему пищу для творчества и самостоятельных выводов. Как следует из характера изложения письма, по-прежнему интеллект Киреевского стоит над верой, но смысл положений его критического анализа выявляет следующее: уже в 1830 г. И. В. Киреевский разделял «ортодоксальную позицию в области веры, потому для него протестантское стремление все надмирное объяснить логическими, рациональными рассуждениями - пустое занятие. Мир Неба и мир земли -две разные реальности, сливющиеся лишь в момент Божественного искупления падшего мира» (Шарипов, 1997, с. 10). В связи с этим четко определяется характер общей интенции: основой внутреннего вопрошания к немецкой науке была интуиция духовно-психологической цельности, обозначенная Киреевским в последней статье, однако возможности западноевропейской классической философии и теологии показали свою несостоятельность по отношению к уровню запроса. Потому, окруженный