Типология жанра мистерии в английской и русской драматургии первой половины ХХ века : Ч. Уильямс, Дороти Сэйерс, К. Фрай и Е. Ю. Кузьмина-Караваева

• Автор: Емельянова, Татьяна Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.05
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 217 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ (1-16)
ГЛАВА I. Средневековая мистерия как драматический жанр: историко - культурные аспекты, особенности поэтики. (17 - 59 )
Возрождение мистерии В XX В. (59-71)
ГЛАВА 2. АНГЛИЙСКАЯ МИСТЕРИАЛЪНАЯ ТРАДИЦИЯ
(Ч. Уильяме, Дороти Сайерз, К. Фрай) (72-141)
ф 1. Путь «утверждения образов» Ч. Уильямса (77-79)
Жертвенный путь архиепископа Кранмера в пьесе Ч Уильямса «Томас Кранмер Кентерберийский» (79 - 95)
§ 2. Тринитарная эстетика творческого акта Дороти Сэйерс (96-101)
Проблема самоосуществления через творчество в драме «Рвение о Доме Твоем» (102- 130)
§3. Тема духовного пробуждения в мистерии К. Фрая «Сон узников» (средневековая и современная «сакраментальная» эстетика) (131-141)
ГЛАВА 3. РУССКАЯ МИСТЕРИАЛЪНАЯ ТРАДИЦИЯ (142- 171)
£ 1.Концепция творчества матери Марии (143 -154)
ф 2. «Мистика человекообщения» как основа
творческого преображения мира в мистерии «Анна» (155-161)
§ 3.«Исполнение времен»: раскрытие тайны христианского Апокалипсиса (“Солдаты » и « Семь чаш») (162-16 8)
Заключение
Список использованной литературы Примечания
(172-180)
(181-210)

ВВЕДЕНИЕ
Возрождение жанра мистерии в литературе XX века возникает в контексте общей тенденции к духовному обновлению в современном искусстве. Интерес к мистерии появляется в русле как чисто религиозных исканий, так и в более широком контексте поисков утраченной цельности мировосприятия, универсальной формулы бытия, характерных для многих художественных течений XX века
Религиозный Ренессанс в европейской культуре первой половины XX века связан с общим ощущением надвигающейся катастрофы, «конца мира». Многие мыслители пишут в это время о чувстве трагической безысходности. Происходит обращение к христианству как цельной мировоззренческой системе, способной дать ответы на самые насущные проблемы современного человека, остро осознавшего трагизм утраты диалога с Богом. Возникают философские, теологические и эстетические теории, отражающие разные аспекты этой проблемы (полемика с богоборчеством, ницшеанским наследием XIX века; «трагическая теология» XX века (Г. П. Федотов)-, преодоление «распада целостного восприятия мира» (Т. С. Элиот). В целом, на разных уровнях современной рефлексии осознается необходимость «мистериального измерения», прорыва к сущности, к Богу.
В художественной сфере это влечет за собой возрождение христианской проблематики, литературных жанров, свойственных религиозным эпохам. Этот процесс характеризует разные национальные традиции, европейскую и русскую литературу.
Во французском католическом возрождении выделяются такие яркие мыслители как Маритен, Мунье, Тейяр де Шарден, писатели - романисты Ф. Мориак, Ж. Бернанос, драматурги Ш. Пеги, П. Клодель, Г. Марсель.
В английской литературе взаимодействие религии и культуры наиболее значительно проявилось в христианской апологетике (Г. К. Честертон, К. С. Льюис), католическом романе, - (И. Во, Г. Грин, М. Спарк), религиозной драме (Т. С. Элиот, Дороти Сэйерс, Ч. Уильямс, К. Фрай).
Началом религиозного возрождения в русской литературе стало романное творчество Достоевского, которое дало многообразный отклик в литературе XX века, в т. ч в поэзии (Вл. Соловьев, Е. Ю. Кузьмина - Караваева) и в драматургии символистов (попытки возрождения мистериального театра А. Белым, Вяч. Ивановым). Русская религиозность этого периода, однако, очень неоднородна, - от традиционных форм православия до создания «новой религии», которое характеризует некоторые художественные течения начала XX века («третьезаветное христианство», «новое религиозное сознание» Мережковских, синтетические формы религиозного мышления русских символистов).
В целом, религиозное возрождение проистекает по линиям теоретического (богословского и эстетического) осмысления, романного и драматургического творчества в сфере поэтической драмы. Очень характерным при этом представляется стремление к

теоретическому обоснованию. Многие художники (одновременно яркие христианские мыслители) сопровождают свои произведения примечаниями, ссылками, пишут отдельные развернутые трактаты о смысле христианства в современном мире (Льюис, «Просто христианство», Элиот, «Католицизм и международный порядок», мать Мария, «Под знаком гибели», «Наша эпоха» и др.)
В целом, несмотря на различия в типах религиозного восприятия, религиозной истории и особенностей национального менталитета, по некоторым аспектам в произведениях этих художников обнаруживается глубинное сходство, которое определяется общей тональностью христианского творчества XX века, емко выраженной фразой А. Солженицына: «Люди - забыли - Бога» (177). Это забвение (в силу каких бы причин оно не произошло, - исторических обстоятельств, собственной инерции, «обыденности» христианства, стремительной эволюции современного мира и т. п.) - оказывается обшей мировоззренческой проблемой XX века и темой рефлексий современных христианских мыслителей.
Это сходство имеет и функциональные черты. Наметим некоторые из точек соприкосновения на уровне традиций, идущих от западно - европейского символизма, оказавшего влияние и на английскую поэтическую драму, и на русский символизм. Можно говорить о типологически сходных процессах в поэзии и драматургии (английская стихотворная драма 20-30-х г.г. и русские символисты подчеркивают стихотворный характер своих драм - мистерий); о сходстве на уровне идей, элементов поэтики, обоюдном внимании к ритуальным истокам театра.
В 10-20-е г.г. в Англии возникает интерес англичан к русской культуре («русская точка зрения» В. Вулф), русской религиозности, понятой по Достоевскому, трагическая глубина, «мистериальное измерение» произведений которого производят сильное впечатление (о чем свидетельствуют встречающиеся ссылки у Элиота, Фрая). С другой стороны, концепции мистериального театра символистов построены на европейских (в т. ч. религиозных) культурных традициях, а с начала 20-х годов, в связи с эмиграцией, многие русские мыслители и художники оказались в отношениях непосредственного контакта с западной культурой.
Помимо типологии культурных процессов, эта близость объясняется также созвучием богословской мысли. Так, в первые десятилетия XX в. возникают теологические концепции (В. Темпл, Г, Марсель, Н. Бердяев, К. Барт, Д. Бонхеффер, П. Тиллих), в которых представители англо-католической, католической, православной, протестантской традиций пишут о сходном восприятии времени, отличном от традиционной библейской экзегезы. Время, согласно этим мыслителям, это «прорыв» в вечность, момент откровения вечности в земном историческом процессе. Тем самым освящаются события человеческой истории, и богооткровение становится возможным в тварном мире, - в том числе через акт художественного творчества (Ч. Уильямс, Дороти Сэйерс, о. С. Булгаков, мать Мария).

катафатической настроенностью западной церкви, имеющей ярко выраженную тенденцию к материализации сакрального.
Стремительная эволюция мистериальных жанров к XIV - XV в. в. была возможна, поскольку театр, порождение западной культуры, был ярким выражением этой «театральности мысли», - свое осмысление церкви и Христа выражая в категориях не только богословских, но и театральных, реализуя таким образом «потребность в игровом освоении реальности».
Важно подчеркнуть, что описанная бурная эволюция мистериальных жанров характеризует исключительно западную духовную традицию.
Т. о., «драматизм», заключенный в евангельском повествовании и в самом характере богослужения эволюционирует в Западной Европе в сторону буквальных, натуралистических форм, полагая возможным зрелищное представление христианской тайны («были показаны тайны неба и ада, Истина...») (136, С. 114). Это является следствием театрально прочтенной литургии, в которой священник из «образа, символизирующего Христа» обращается в «актера, играющего Христа». Этим переходом от «предстояния» (литургического смысла сопричастности иной реальности) к представлению, театрализованному действу, опрощению таинственного смысла видимыми формами, -определяется эволюция литургической драмы в мистерию.
Идея прочтения Писания как драмы, - не в богословских категориях божественного кенозиса, - но как возможное театрализованное представление, была воспринята западным церковным обществом и теологически обоснована (папа Иннокентий Второй, Альберт Великий (прим. 3). Основание было найдено в древней идее «жизненной сцены», частично объясняющей эволюцию мессы в спектакль, - которая особенно сильна была в ХП веке в связи с новым всплеском интереса к античности (297).
Идея «воцерковления жизни» замещается, т. о., идеей «театрализации жизни», - процесс, который органически связан с общей мировоззренческой установкой средневековья на массовость, зрелищность, театрализацию, - поведения, поступка, слова. Вместе с тем, очевидна уязвимость и обреченность такого рода представления, натуралистические формы которого, доходящие до крайних пределов, могут существовать лишь в контексте создавшей его культурной эпохи.
Мистерия, порождение западной средневековой культуры, пройдя стадии секуляризации, самопародирования и вырождения, исчезает с подмостков средневекового города и принимает имплицитные, «камерные» формы, переживая эволюцию в сторону персонализма.