Художественная интерпретация нравственных проблем в современной литературе Мордовии : На материале русскоязычной прозы 80-90-х годов

• Автор: Снитко, Ольга Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.02
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Саранск
• Количество страниц: 167 с.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
Глава 1. Соотношение эстетического и этического в
современном литературном процессе Мордовии
Глава II. Новый герой в художественном отображении
правды жизни в литературе переходного периода
Глава III. Тенденции развития поэтики современной прозы
Мордовии
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
Известно, что логикой общественного развития на отдельных его этапах предопределяется смена нравственно-эстетических акцентов в литературе. Пересмотр художественных ценностей происходит в переходные периоды в жизни общества, которые спорадически возникают в истории человеческой цивилизации. Переходность как особое состояние социума в качестве объекта художественного познания не впервые исследуется писателями. Еще Г. Флобер в середине XIX века, отмечая особенности развития реализма после революции 1848 года, вызванные обострением противоречий во французском обществе, писал: «Нашим делом будет самое трудное и наименее славное: переход»1
Художниками перехода могут считать себя и мордовские писатели 80-90-х годов нашего века, работающие в русскоязычной прозе. На их творческую долю выпало отражение кардинальных социально-экономических перемен времен перестройки и постперестройки. В переходном периоде спрессовалось многое: смена форм собственности, обмена и распределения — в базисе, развитие демократии, гласности, плюрализма — в надстройке. Соприкосновение искусства с рождающимся новым миром формирует и новую отечественную литературу, которая стремится воспринимать его как сложную противоречивую цельность, противостоящую прежней словесно-идеологической одномерности.
Преодоление господствовавшего прежде этико-эстетического канона диктуется, в первую очередь, новой социальной доминантой.
1 Флобер Г. Луи Буйе: (Письмо). 19 декабря 1856 г. //Письма. Статьи: О литературе, искусстве, писательском труде. — В 2-Т.-М.: Худож. лит., 1984. — Т. 1. — С. 143.

Литература — и столичная, и провинциальная — не обладает свойством далеко опережать жизненные процессы. Прогностичность не относится к числу главных ее достоинств. Тем более — в переходный период, когда быстро меняются жизненные ориентиры и литература вынуждена следовать за сегодняшним переменчивым бытием, постоянно ускользающим из исследовательского поля зрения.
Однако в этом поиске на литературу возлагается роль не только регистратора, но и катализатора тех процессов, которые совершаются ныне в духовной культуре народов России, в их социальном и национальном сознании: «Началось великое брожение умов, без чего интеллект любой нации задохнется, как колодец, из которого долго не берут воду. Литература дала первотолчок преобразованиям. А они дали новые силы литературе»1.
И чем масштабнее гуманистические цели литературы, тем больше возможностей для писателя проникнуть в духовную жизнь народа. Это нравственно-эстетическое проникновение, учитывая, что,на Руси всегда вначале было слово, и есть единственная гарантия от инерции мышления, застоя и консервативности, шаблонных стереотипов и серости, которые отчасти были характерны литературе 60-70-х годов.
Переходная эпоха породила новые противоречия в обществе, связанные со сменой, казалось, незыблемых социальных, культурных, нравственных векторов жизнедеятельности российского человека. Естественно, этот эмпирический материал как источник разнопрофильных коллизий видоизменяет направленность и тематику художественных поисков в литературе. В частности, с содержательной точки зрения ведущим многотемным направлением для русскоязычной прозы Мордовии, постепенно улавливающей глубоких смысл радикальных
1 Киричек П. Неоткрытые острова: О русской ветви мордовской литературы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. — С. 3.

как подметил А. Зись, «дает о себе знать с большей силой»1 , как, например, в повествовании о жизненной драме бывшей учительницы, под давлением обстоятельств превратившейся в рыночную торговку. При этом разрушены прежние идеалы, которым служила всю жизнь Мария Сергеевна — сеять разумное, доброе, вечное. Показывая уродливое явление, писатель утверждает свой идеал доказательством от противного: вскрывая несовершенство нашей действительности, он заявляет о том, что идеал — это полная противоположность миру, отраженному в повести2.
Если у Ф. Андрианова образ пугающе жестокой действительности еще бывает случайным, то у Г. Петелина он становится системным. Отражая действительность в ее многогранности, писатель осмысливает противоречия социальной жизни с точки зрения этического и эстетического идеала. Судьба одного из петелинских героев, Ивана Касаткина разворачивается на фоне сложных социальных преобразований, происходящих в нашей стране3 . Этот молодой человек с такими радужными мечтами в детстве и юности, воспитанный и в семье, и в школе на праведно-добрых началах, попадает в «жернова» новой жизни — «дедовщина» в армии, трагедия родных беженцев из Таджикистана, безработица и, наконец, разочарование в любви, ведь любимая девушка предпочла ему удачливого коммерсанта.
Задавленный чередой личных неудач, Иван Касаткин начинает подозревать в окружающей действительности четко налаженную систему зла, постоянно одолевающего неорганизованное добро, и смотреть на окружающий мир, как на поле битвы: «Война кругом. Только не
1 Зись А. Искусство и эстетика/Под общ. ред. Ю. Шуба. — М.: Искусство, 1975. — С. 288.
2 См.: Андрианов Ф. Жертва рэкета //Андрианов Ф. Мера вины твоей. Повесть и рассказы. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1994. — С. 166.
3 См. Петелин Г. Ему же холодно /Петелин Г. На отшибе. Повести и рассказы.— Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1996. — С. 192.