Проза Михаила Булгакова : Структура художеств. мира

• Автор: Яблоков, Евгений Александрович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1997
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 491 с.

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ М.В.ЛОМОНОСОВА
Филологический факультет
на правах рукописи
ЯБЛОКОВ Евгений Александрович
ПРОЗА МИХАИЛА БУЛГАКОВА: СТРУКТУРА ХУДОЖЕСТВЕННОГО МИРА
Специальность 10.01.01 - русская литература
Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук
Москва

ВВЕДЕНИЕ
Огромная популярность произведений Михаила Булгакова стимулирует появление все новых и новых исследований его творчества. Результаты, достигнутые к настоящему времени совокупным трудом многих литературоведов, позволяют перейти к выработке обобщающих концепций булгаковской поэтики. Собственно, попытки создания интегральных моделей делались уже давно: показательны в этом отношении работы В. Лакшина, Б. Гаспарова, М. Чудаковой, А. Смелянского, И. Бэлзы, М. Петровского, — хотя, конечно, основным произведением Булгакова, привлекавшим и продолжающим привлекать большинство исследователей, является роман «Мастер и Маргарита» (книги Э. Бэратта, А. Вулиса, И. Галинской, А. Зеркало-ва, М. Йовановича, М. Каганской и 3. Бар-Селла, А. Казаркина, М. Крепса, О. Кушлиной и Ю. Смирнова, Б. Соколова, Г. Эльбаума и др. авторов, а также множество статей).
Именно к началу 90-х годов (не последнюю роль здесь сыграл 100-летний юбилей писателя), в результате решения многих (хотя еще отнюдь не всех) текстологических проблем, после появления важных публикаций источниковедческого, мемуарного, исследовательского характера, при наличии довольно полного Собрания сочинений и двух томов «Театрального наследия» Булгакова создалась возможность построения целостной картины его творчества. К исследованиям, построенным по хроникально-биографическому принципу (работы А. К. Райта, Э. Проффер, Л. Яновской, Н. Натов, М. Чудаковой, Л. Милн, Дж. Куртис, А. Шварца, В. Петелина, Ю. Виленского), прибавились исследования, авторы которых стремятся показать концептуальную целостность булгаковского творчества как эстетического феномена: А. Дравича, В. Немцева, П. Абрахама, В. Химия и других ученых.

Среди русских писателей XX века Булгаков принадлежит к числу бесспорных классиков; а по меньшей мере два его произведения — «Собачье сердце» и «Мастер и Маргарита» — прочно заняли место в системе массовой культуры; трудно сказать, пришлась бы по душе самому писателю такого рода известность, но она его настигла. При этом мощное нравственное воздействие произведений Булгакова (в первую очередь, вероятно, доминирующий в них пафос личности) вызывает весьма противоречивое отношение к этому автору даже среди профессиональных филологов (по крайней мере, считающихся таковыми). Пример тому — достойные сожаления дискуссии о «душеполезное™» его сочинений, в особенности романа «Мастер и Маргарита»: например, научный сотрудник ИРЛ И РАН провозглашает его «одной из самых опасных и разрушительных в духовном отношении книг»1. Попытки свести своеобразие Булгакова к стереотипным моделям порождает немало проблем даже в школьной практике. С одной стороны, он объявляется писателем «ненациональным» — а потому, естественно, вредным2; с другой — причисляется к «субкультуре русского антисемитизма»3, опять-таки попадая под подозрение, но уже по иной «статье».
Разумеется, наследие талантливого художника существует независимо от тенденциозных оценок. И все же явная разноречивость мнений тем более заставляет задуматься об основных «координатах» эстетической системы писателя, об общей направленности его мироощущения, воплощенного в слове. Взгляд на прозу Булгакова в ее целостности должен прояснить, казалось бы, и без того простой вопрос: о чем писал этот автор на протяжении двух десятилетий и как относился к описываемой им реальности? Сегодня, и через 30 лет после того, как началась слава писателя (роман «Мастер и Маргарита» был опубликован в 1967 г.), вопрос этот представляется вполне правомерным даже в отношении отдельных произведений; тем более он актуален, когда речь идет о творчестве Булгакова как некоем целом и ставится задача систематического описания художественного

205, 229, 256), «Артиллеристом я рожден...» (7, с. 257), — и знаки культуры «низовой»: украинские и русские народные песни (7, с. 229, 235, 278, 387, 422). Неудивительно, что в том и другом случаях представлены песни военные, походные — напоминающие о вооруженном противостоянии «верхов» и «низов». Кажется, лишь однажды народная песня в булгаковском романе не связана прямо с военной темой — Карась сквозь сон слушает бурный монолог ограбленного Василисы, и поток речи звучит как рефрен песни «Савка и Гришка делали дуду»: «Ай, ду-ду... — бубнил голос через вату, — ай, ду-ду-ду, напрасно они думают, что такое положение вещей может существовать долго, ай, ду-ду-ду, и восклицают «многие лета». Нет-с! Многие лета это не продолжится...» (7, с. 380). Слова «многие лета» закономерно вызывают в подсознании уже спящего Карася образ молебна: «— Многая лета!!
радостно спели голоса в Карасевой голове» (7, с. 381), — и непосредственно вслед за этим словами повествователя: «Многая лета!» — начинается новая, 16-я глава (сцена молебна и петлюровского парада); столь стремительный «монтажный» переход от плясовой песни к церковной службе воспринимается бурлескно.
3.5. Особо следует сказать о музыкальных произведениях, имеющих сугубо политическую, «монархическую» окраску: они звучат в начале и в конце романа. Сначала в сцене «пира» хор нетрезвых голосов в три часа ночи исполняет запрещенный гимн «Боже, царя храни» (7, с. 212), — а в конце главы 19-й, под занавес симметричной сцены обеда у Турбиных перед появлением красных, повествователь сообщает, что «пианино под пальцами Николки изрыгало отчаянный марш «Двуглавый орел» (7, с. 420). Можно сопоставить подобную устойчивость «музыкально-политической» темы с традиционным музыкальным приемом, когда одна «знаковая» мелодия доминирует над другой: так, в симфонии Бетховена «Битва при Виттории» гимн «Правь, Британия!» «одерживает победу» над шуточной песней «Мальбрук в поход собрался», что символизирует победу Велингтона