Ф. М. Достоевский и русская этнологическая культура

• Автор: Владимирцев, Владимир Петрович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Новгород
• Количество страниц: 50 с.; 20х14 см

Содержание диссертации, тема которой обозначена в названии доклада, обнимает собой работы, посвященные исследованию слабо- или вовсе неизученных проблем творчества Ф.М. Достоевского — в их связях с русской этнологической (народоведческой) культурой. Написанные в течение четверти века (70-90-е годы), эти работы объединяются цельным монографическим направлением: устанавливают (идентифицируют), анализируют и трактуют мощный литературообразующий пласт народно-культурных источников (“русизмов”) поэтологии Достоевского, художника и публициста.
В качестве предмета защиты представляются: цикл взаимосвязанных концептуально между собой статей (41 статья: суммарный объем — 465 страниц типографского печатного текста) и 2 книги:
1) Поэтика “Дневника писателя” Ф.М. Достоевского: этнографическое впечатление и авторская мысль. Учебное пособие (Иркутск, 1998) — 5, 25 п. л.;
2) Ф.М. Достоевский. Моя тетрадка каторжная (Сибирская тетрадь). Издание подготовил В.П. Владимирцев (Петрозаводск, 1998) — 8 п л. (корректура)!
Предпосылки и актуальность диссертации. Достоевсковедение (достоевистика) насчитывает тысячи исследований, но остается одной из наиболее динамично развивающихся отраслей историко-литературной науки. Причина — возрастающие, гомеровско-шекспировского типа, масштабы влияния Слова Достоевского на отечественную и мировую цивилизацию. Ныне, вследствие фундаментального издания Полного собрания сочинений Ф.М. Достоевского в 30 томах (Л., 1972-1990), осуществленного группой ученых | Института русской литературы (Пушкинского Дома) Российской академии наук во главе с академиком Г.М. Фридлендером, достое-| вистика переживает ренессанс и обновляется радикально1. Все ощу-| тимее действует другой общественный фактор: социально-полити-
? 1 —г- „
I 1 О том говорят, в частности, такие крупные (и, мне представляется, совершенно невозможные еще 10-15 лет назад) научно-издательские успехи ; достоевсковедения, как выпускаемое в Петрозаводске Полное собрание сочинений Ф.М. Достоевского: Канонические тексты, московско-петербургские альманахи “Достоевский и мировая культура”, челябинский “Сло-гарь-справочник” по эстетике и поэтике Достоевского и проч.
ческие перемены в России либерализовали науку о Достоевском. В условиях свободы научного поиска и слова стало возможным заявить и обосновать тезис о демократических корнях искусства Достоевского, как вскормленника и выразителя традиционной “почвенной” национально-народной культуры.
Актуальность диссертации состоит прежде всего в исключительной актуальности объекта исследования — укорененного в народной “почве” творчества Достоевского, чья историческая роль в самопознании и познании России, а также в утверждении ее мировых духовных приоритетов чрезвычайно велика. Любое свежее наблюдение или прочтение, каждая новая аналитическая научная информация о свойствах поэзии этого художника оказываются в конечном итоге существенно важными для осмысления литературно-эстетических “вечных” проблем, волнующих народы России, стран Запада и Востока, Нового и Старого Света — все человечество на пороге третьего тысячелетия.
Цель и задачи исследования (опубликованных работ) заключаются в главной, предложенной мною, формуле принципиального исследовательского подхода к художественно-публицистическому миру Достоевского: последовательно и системно, с наибольшим охватом этнографического материала, изучить, в каком отношении к традиционной народной культуре (понимаемой в широком, комплексном этнографическом смысле: словесность, обычай, идиодоге-ма, этика и т.д.) находится творчество писателя и как она отразилась на методах и результатах его работы над словом (“первоэлемент литературы”) и содержательными категориями его произведений. Диссертантом руководило целенаправленное концептное внимание к народным основам поэтологии Достоевского.
Научная новизна исследования определяется разработанной автором методологией литературно-этнологического анализа, корректирующего бахтинские и про- и постбахтинские европоцентристские построения. Художник, чьим творческим кредо являлись открыто и на деле провозглашенные народно-“почвеннические” установки, не был и не мог быть в источниках своего искусства более “европейцем” (европейски зависимым автором), нежели “русским”. (Нотабене: разумеется, здесь нет ни малейшего противопоставления одного другому в их реальном соотношении.)
Далеко не всегда основательную поэтологическую глобализацию, или космополитизацию Достоевского “стратегически” ограничивают его действительно основополагающие и всеобъемлющие исповедальные автопризнания: “<...> я, например, до такой степени родня всему русскому <...>. <...> я всегда был русским по серд-

ского быличное же двойничество (черт как двойник Родиона, и Родион как двойник черта).
В романе “Бесы” (быличка ассоциирована в заглавии, эпиграфах, особенно из пушкинских “Бесов”) словечки-чертыхания изливаются из уст “наших” (верховенцев) безудержным потоком и художественно точно выражают бытовой духовный климат в городе “нечистых”. “Неосторожные” слова-чертыхания — доминанты речевой личности Петруши Верховенского, его своеобразный “автобиографизм”. Петр Степанович “неосторожно”, проговариваясь по-быличному, называет сам себя “чертом” (10; 274), а “должность” свою на земле России — “чертовой” (там же; 478). Он, единственный из героев Достоевского, думает (мыслит) “чертями” (там же; 469, 474, 475), и этот психологический снимок с быличек о “нечисти”, “куликах” поистине страшен. С тревогой и каламбурной насмешкой подытоживает свои впечатления от шабаша чертовщины в городе Бесов Лебядкин: “Черт знает что затевают эти черти <...>” (там же; 214).
Народно-быличная суггестивность “неосторожных” чертыханий Ивана Карамазова, резко усилившихся и участившихся в кризисных пунктах романа “Братья Карамазовы”, выразилась сполна характерно в том, что они поэтически подготовили и в конце концов спровоцировали (вызвали к романной жизни) сцену с чертом. Чертыхания как бы прорвали духовный нарыв в душе Ивана Федоровича, и быличное начало показало, кто есть кто в общей характерологии романа.
Эстетика былички, близкая поэтологии и этнологии Достоевского, позволяет поставить не решенный в науке вопрос о происхождении знаменитого обстоятельственного наречия “вдруг” у писателя (5012 случаев его употребления, по подсчетам сообщившего мне эту цифру Ю.Ф. Карякина). Достоевский обновил смысл этого наречия, вернул “вдругу” народно-логосное значение таинственной, неизъяснимой внезапности, критического момента в цепи событий (эхо “шевелящегося” Хаоса). Резонно предполагать, что феномен “вдруг” в поэтике Достоевского генезисно может восходить к художественным принципам рассказывания и композиционного членения былички53. Чрезвычайно — до парадоксальности и кажущейся
53 Наречие “вдруг”, типичное для быличек, знаменует в их поэтике границу между обычным и сверхъестественным. “Часто вводится оборот “вдруг все пропало” или синонимичный ему. И вслед за этим исполнитель старается усугубить ощущение необычности. Он как бы подводит итог, в котором удивляется, высказывает свое возбуждение, подчеркивает как бы собственную растерянность перед невозможностью отыскать объективные причины