Социальная философия Роже Гароди

• Автор: Шихардин, Николай Владимирович
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2000
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 148 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Глава I. ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ
1. Преодоление гносеологического догматизма
2. Человек как субъект гносеологической деятельности:
Фихте и Маркс
Глава II. АЛЬТЕРНАТИВЫ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ В ЭПОХУ НТР
3. Преодоление отчуждения и перспективы социализма
4. Марксизм и религЬя:1$®’фронтации к диалогу
5. «Проект надежды)!: инТегризм или диалог
цивилизаций
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Кризис ценностей, переживаемый российским обществом, не может быть преодолён без взвешенной оценки марксизма как теории, методологии и практики, анализа псевдомарксистских ошибок. В середине XX века целое поколение советских и европейских философов уже решало для себя эти задачи, и их интеллектуальный поиск, нравственный выбор вновь обретает актуальность. К этому поколению принадлежит французский философ и политический деятель Роже Гароди.
Научный интерес к его социально-философской доктрине связан, прежде всего, с лежащими в ее основе методологическими принципами. Они позволили Гароди вести диалог с представителями иных направлений философской мысли, преодолевая догматическую политизацию и идеологизацию марксизма в стремлении приблизиться к тому, чтобы представить «философское знание...свободным от сциентистских и аксиологических, онтологических и гносеологических, иных крайностей». [109; 11].
Диалог предоставил Г ароди возможность не строить социальнофилософскую концепцию вокруг одной точки, но находить другой «полюс», удерживать «оба конца цепи», не поступаясь ни марксистской объективностью и деятельной активностью, ни субъективностью и трансцендентностью как проявлениями духа. Диалог обеспечивает синтез «двух логик», сориентированных к одной предметности, раскрывая гуманистический потенциал и теоретическую открытость марксизма.
Актуальность присуща и отдельным аспектам концепции Гароди. Среди них следует отметить анализ технологического отчуждения, конфликта между киберне тикой и механикой, инициативой и бюрократией, критику глобализма и фундаментализма.
Нравственным уроком может служить интеллектуальная биография Р. Гароди. Когда люди в мгновение ока из ярых сторонников некой идеи превращаются в её противников, их позиция лишается интеллектуальной ценности, а с моральной точки зрения предстаёт как недостойная. [143]. Гароди

при всех своих «крутых поворотах» не изменял своей философской совести, своим идеалам.
В последние годы в России прослеживается определённый интерес к творчеству и личности Гароди. Опубликованы, правда спустя много лет после их написания, некоторые из его работ, появляются интервью с французским философом. Однако этот интерес, как правило, оказывается довольно поверхностным: факты из биографии Роже Гароди, его оценки социальных проблем используются главным образом для обоснования авторского кредо, что же касается концептуальных положений его социальной философии, они остаются вне научного осмысления.
Всё это, вместе взятое, обусловливает актуальность темы исследования и служит основанием для определения целей и задач, а также методологии и структуры работы.
Степень разработанности проблемы. Социально-философская концепция Роже Гароди исследована весьма фрагментарно и в западной, и в отечественной научной литературе: философская маргинальность превращала его в ортодокса для одних и делала ревизионистом в глазах других.
На западе наибольший интерес к идеям Гароди проявляется с конца 60-х годов в связи с его разрывом с догматическим марксизмом и открытостью к диалогу с представителями различных философских направлений. Г ароди приводит список, насчитывающий более двух десятков посвященных ему монографий (что касается России, то в нём фигурирует книга X. Н. Момджяна) [118]. Однако большинство этих работ так или иначе связаны с его позицией в отношении христианства [149, 150,155]. В 80-е годы, когда Гароди выступает с достаточно резкой критикой западной цивилизации, обвиняя её в неоколониализме и в стремлении навязать миру свои «универсальные ценности», интерес к его наследию усиливается в странах Азии и Африки, особенно на Ближнем Востоке. В Европе же книга Гароди о «мифах израильской политики» становится предметом судебного разбирательства.

феноменологии), который не проводил различия между символом мифологическим и онирическим ( от греч. ОпеЙОБ - сновидение), когда сочетаются яркие фантастические образы, грезоподобные переживания с фрагментами восприятия реального мира [11; 133]. Гароди, признавая, что познание есть процесс, несводимый к чувственной ступени, применяет понятие «символ» не для характеристики ощущений, а того, что выходит за их пределы.
Концепция Гароди, как он сам отмечает, во многом совпадает с теорией мифа и символа КЛеви-Стросса, следуя за которым он подчеркивает, что специфика мифологической модели определяется ее языком. Поскольку миф, в отличие он аллегории, выполняет не иллюстративную, а созидательную функцию, язык мифа не может быть сведен к понятиям, это язык, в основе которого лежит символ. Леви-Стросс полагал, что существует посредник между образом и понятием: это знак, который можно определить как «звено между образом и понятием, которое в таком союзе играет роль соответственно означающего и означаемого» [97; 127]. Образ не может быть идеей, но он может играть роль знака, сосуществовать с идеей знака [97; 129].
Позиции Гароди и Леви-Стросса сближает и то, что абсолютизацию образа они рассматривают как проявление механицизма в познании. Различие же их в том, что, по мнению Леви-Стросса, логика мифической мысли мало чем отличается от той, на которой строится позитивная мысль. Гароди, не отрицая функциональное единство между мифической моделью и гипотезой, разводит их значительно дальше: «миф не противопоставлен понятию - он и есть понятие в процессе рождения» [11; 137].
Обосновывая свое видение сущности и функций символа, Гароди, развивая идеи ПП.Павлова, вводит представление о третьей сигнальной системе [11; 134-155]. Он называет символ третьей сигнальной системой, которая ведет к обогащению концепции реального. Символ позволяет нам «видеть» не только реальность, но и горизонт человеческих возможностей. Символ как способ выражения потребности «указывает не на присутствие чего-либо, а на отсутствие, недостаток, пустоту, которую надлежит заполнить» [11;