Философия науки и история науки : Проблемы синтеза

• Автор: Кузнецова, Наталия Ивановна
• Шифр специальности: 09.00.08
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 47 с.; 20х15 см

Представляемый в качестве диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук по теме «Философия науки и история науки: проблемы синтеза» научный доклад в обобщенной форме отражает результаты исследований автора, проведенные в 1979—1997 гг. и отраженные в сорока публикациях, в числе которых две монографии — «Наука в ее истории (методологические проблемы)» (М.: Наука, 1982. — 10 п.л.) и «СоЦйо-культурные проблемы формирования науки в России (XVIII— середина XIX вв.)» (М.: УРСС, 1997. — 10,5 п.л.). В охваченных докладом публикациях представлены результаты гносеологического и методологического анализа проблемы взаимоотношений двух дисциплин — философии науки и истории науки. Обе эти дисциплины ставят в качестве своей центральной задачи анализ научного Познани я, хотя и несколько в различных аспектах; обе эти дисциплины существенно трансформировались в течение XX столетия... И вопрос об их внутренней связи — это отнюдь не какой-то частный или маргинальный, но фундаментальный вопрос: речь идет о путях и основаниях анализа науки и научного знания.
Актуальность темы. В течение XX века логика, методология и философия науки сильнейшим образом эволюционировали, несколько раз радикально изменив понимание проблематики и предмета своих исследований. Сегодня есть необходимость набросать своего рода карту пройденных путей — нарисовать картину этой эволюции для того, чтобы более отчетливо сформулировать, что такое современная философия науки, чем занимается эта область, каковы достигнутые результаты и перспективы ее дальнейшего развития. При попытках выявить эту картину приходится признать, что главным результатом вышеназванной эволюции является не столько смена ответов на поставленные в исходе общего движения вопросов, сколько смена самих вопросов. Необходимо осознать, какие именно вопросы обсуждались и почему они «ушли в отставку», уступив дорогу совсем другим вопросам.
Логика, методология и философия науки при всем различии своих профессиональных исследовательских интересов представляют некоторое общее научное движение, которое правомерно называть когни-тологическим движением, так как все его участники интересуются изучением когнитивных процессов. Иными словами, в этой области в конечном счете пытаются решить проблему «что значит знать? что такое знание? что есть наука?» История этого движения в XX веке показывает, что дифференциация и диверсификация профессиональных интересов различных дисциплин, объединенных общей проблемой, вполне правомерна и совершенно необходима. Другое дело, что названные три дисциплины теснейшим образом связаны — таким образом, что решение каких-то вопросов в области логики обязательно от-

зывается, «аукается» в философии и методологии науки, а те события, которые происходят в области философии науки (т.е. актуализация некоторых тем и проблем), — подталкивают к постановке и решению новых логико-методологических вопросов.
Хотелось бы подчеркнуть, что в комплексе когнитологического движения следует признать присутствие еще одной дисциплины, а именно — истории науки. Для судьбы историко-научных исследований как особой области познания, для выявления специфики истории науки как особой профессии весь.ма важно, признают ли ее в рамках именно этого комплекса, весьма значимо, какой статус и значение придадут ей именно логика, методология и философия науки. В конце XX века для истории науки это, как ни странно, достаточно острый методологический вопрос, так как ответ на него определяет ее профессиональный «Я-образ», ее дисциплинарный имидж. В свою очередь история науки является эмпирической базой для любых исследований, анализирующих научное познание, и без проверки историческими фактами никакая конструкция в области философии и методологии науки не может претендовать на сколь-нибудь серьезное значение и влияние. Таким образом, вопрос о специфике историко-научных исследований никак не может считаться посторонним для комплекса когнитологических дисциплин. Анализ общего хода развития и смены проблематики в рамках когнитологического движения необходим для дальнейшего продвижения в понимании феномена науки и научного знания. Вопрос о познании познания для философии в целом и фундаментален, и вечен, и актуален, вероятно, на все времена.
Актуальность представленной работы определяется также тем, что область историко-научных исследований на современном этапе претерпела ряд трансформаций, в результате которых понимание специфики исторического изучения науки сильно изменилось. Анализ методологических проблем, какими они теперь видятся историку науки, представляет существенный интерес, так как эта внутренняя динамика обнажила кардинальные проблемы, имеющие значение для гуманитарного познания в целом. Речь идет о специфике изучения систем с рефлексией, об особенностях исследовательской позиции в области историко-научных исследований, о дилемме «презентизма» и «антикваризма» при изучении прошлого, о возможностях анализа со-цио-культурного хонтекста, в котором формируется научное знание различных культур и эпох... Можно сказать, что в области историконаучных исследований, особенно за рубежом, настало время господства взглядов «новой волны» историков, обладающих нетрадиционным историческим мировоззрением. Новое умонастроение в истории науки в чем-то аналогично тому, которое провозглашалось школой «Анналов» во главе с Люсьеном Февром, Марком Блоком, Фернан-дом Броделем для гражданской истории. Но историки науки пришли к

педагогических процессах, в образовании, поскольку молодое поколение не может подражать самому ходу Истории науки, но может стремиться воплотить в жизнь идеалы, связанные с именами Эйнштейна, Бора, Павлова, Бойля, Кеплера... Воспитание ценностных ориентаций будущего ученого — одна из возможных и реальных задач историконаучных исследований.
Подводя итог сказанному, можно утверждать, что мы сейчас вполне способны различить несколько ситуаций, возникающих при анализе научной рефлексии в рамках историко-научного исследования. В своей работе историк науки очерчивает траектории развития науки и может, во-первых, описать смысл традиций, который не был в явной форме зафиксирован или эксплицирован участниками процесса. Он может это сделать, но должен подчеркнуть, что такая фиксация делается постфактум. Во-вторых, иногда нормативы (образцы) познавательной деятельности зафиксированы участниками событий, но это еще не означает, что данные образцы не существовали задолго до подобной экспликации. В таком случае историк науки должен описать реальную рефлексию участников исторического процесса развития науки, и в его задачу входит оценка адекватности этой рефлексии. В-третьих, бывает так, что участники событий не столько фиксируют уже имеющиеся образцы, сколько конструируют новые, создают методологические программы и проекты, которые могут оказать весьма глубокое влияние и преобразовать реальную практику научных исследований, а могут и вовсе не оказать на них никакого воздействия, поскольку кроме манифеста, ученый не смог по каким-то причинам оставить непосредственных образцов реализации своих идей.
Социальные эстафеты — ключ к пониманию «неявного знания». Теперь вспомним, что концепция Майкла Полани была одной из «бунтарских», претендующих на преодоление попперианства и послуживших в дальнейшим основанием для развития социологии знания и социальной истории науки.
Полани убедительно показал, что научное знание в конечном итоге опирается на навыки и умения ученых, которые невозможно полностью выразить в словах, в языке. «...В самом сердце науки, — писал он, — существуют области практического знания, которые через формулировки передать невозможно».21 Эти знания Полани назвал «tacit knowledge» (в русском переводе — неявное знание).
Можно сказать, что Полани открыл целый мир для наблюдений, размышлений, анализа — для философии и социологии науки, равно как и для историко-научных исследований. Реальность неявного знания также до поры была «невидимкой». А между тем это настолько серьезно, что автор решается на глобальные заключения: «Хотя содер-
21 Полани М. Личностное знание. М., 1985. С. 79.