Философское наследие И. В. Кириевского : Антропологический аспект

• Автор: Антонов, Константин Михайлович
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 183 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1.СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ И ЛИТЕРАТУРНОФИЛОСОФСКИЙ КОНТЕКСТ ФОРМИРОВАНИЯ ВЗГЛЯДОВ И.В.КИРЕЕВСКОГО
1. Социально-психологические истоки и интеллектуальные предшественники славянофильства
2. Литературная ситуация пушкинской эпохи и формирование творческой позиции Ивана Киреевского
3. Философия истории Киреевского в контексте историософских исканий в России в конце 20х
ЗОхп . 19 в
Примечания
ГЛАВА 2. СТАНОВЛЕНИЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЗИЦИИ И.В. КИРЕЕВСКОГО
1. Антропология романтизма и патристики
Общая характеристика романтизма
Основные антропологические понятия в патристике и романтизме
Учение о личности в немецкой философии и романтизме и в патристике
2. Ранняя антропологическая позиция И.В. Киреевского
3. Киреевский и Чаадаев. Проблема традиционализма
4. Киреевский и полемика Кавелина и Самарина. Славянофильство и западничество
Примечания
ГЛАВА 3. АНТРОПОЛОГИЯ ПОЗДНЕГО КИРЕЕВСКОГО. УЧЕНИЕ О ЛИЧНОСТИ
1. А1ПТОПОЛОГИЧЕСКАЯ проблематика В СТАТЬЯХ 50ХГОДОВ
Человек и культура
Философия и человек
2. Философский характер антропологии позднего Киреевского
3. Структура мысли Киреевского. Соотношение основных понятий
4. Вераи личность по учению И.В. Киреевского
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Примечания
БИБЛИОГРАФИЯ

Введение.
Настоящая работа посвящена историко-философской
реконструкции жизни и творчества выдающегося русского философа, одного из основателей "славянофильства", И.В. Киреевского. Здесь рассматриваются антропологический аспект творческого наследия мыслителя, в частности, разрабатываемое им в конце
жизни учение о личности.
Актуальность темы исследования:
Сегодня нет нужды обосновывать тот факт, что Православная духовная культура создала -особый устойчивый тип отношения человека к миру, его первооснове и Богу - его Творцу и что именно этот шип в течение более чем тысячи лет определял основные структуры сознания и условия жизни русского человека. В культурном отношении православие интегрировало в себя духовный опыт великой средиземноморской культуры и сохранило
чистоту и целостность духовного опыта первоначального христианства. В условиях секуляризации и начавшегося после Петра процесса распада этой культуры славянофилы выступили как ее восприемники и носители, сумевшие не только воспроизвести, но и отрефлектировать основные структуры этого духовного опыта. Заданный ими вектор сознательного возвращения к традиции,
преодоления односторонних и разрушительных установок эпохи Просвещения приобретает особое значение теперь, когда процесс распада зашел гораздо дальше, поставив под вопрос не только
данный способ человеческого существования, но и само это существование в его специфике.
Как уже отмечалось многими авторами (Зеньковский, Котельников, и др.), творчество Киреевского отражает одну из коренных особенностей всей русской литературы и русской философии - их своеобразное положение между современным сознанием (в форме просветительства и романтизма) и сознанием церковным. Различные течения русской мысли двигались по разным направлениям между этими двумя полюсами. Славянофильство было по существу первым влиятельным течением, решительно повернувшим в сторону Церкви. Не порывая с современностью, эти мыслители
"ищут в церковном сознании ответа на все сложные и мучительные вопросы жизни"1. Отсюда - то значение, которое приобретает духовный путь Киреевского и его теоретическая эволюция, необходимость изучения литературного и общественного контекста, характеристики основных направлений. Актуальность приобретает синтез литературоведческого и историко-философского изучения. Нам придется проследить те смысловые связи, которые характерны для тех систем идей и антропологических позиций, в рамках которых работали наш мыслитель и его ближайшее и более отдаленное окружение.
Автор предпринял попытку показать духовную и творческую эволюцию Киреевского от свойственного русской литературе I половины 19 века романтизма, к иной антропологической позиции, генетически связанной с богословско-философской и аскетической традицией патристики. Проблема человека, как субъекта творческой деятельности, истории и культуры, как участника Богочеловеческого отношения все больше оказывается в центре внимания Киреевского. В этом отношении он оказывается преемником как европейской, так и русской философской традиции. Верное прочтение его мысли оказывается важным для понимания логики становления этих традиций. Появление в 20м веке на Западе философской антропологии, и постоянный интерес к проблеме человека в русской мысли подтверждают это. Коснемся кратко предшественников Киреевского на Западе и в России.
Проблема человека, его сущности и смысла его существования постоянно присутствовала в мысли европейских философов Нового Времени. Обратим внимание на тех из них, с которыми Киреевский так или иначе соотносил свою собственную позицию. Для Декарта, которого, вслед за Гегелем, Киреевский называет основателем новейшей философии, это прежде всего, проблема соотношения мыслящей и протяженной субстанции, проблема страстей и доказательства бытия Божия. Положение человека "в бесконечности", его связь с Богом Авраама, Исаака и Иакова, находилось в центре внимания Паскаля2, с которым Киреевского иногда сравнивают3 и изданию сочинений которого он посвятил специальную рецензию. Проблема сущности человека стоит также в центре "Этики" Спинозы, оказавшего большое влияние на кружок любомудров - ближайшую среду формирования юного Киреевского

необычного типа общественного и бытового поведения, который трансформируется затем в специфическую (у любомудров более радикальную) форму утопического сознания. Этот параллелизм воспринимался сначала как альтернативность программ.
Однако в к. 20х - нач. ЗОх гг. образуется довольно
устойчивое пересечение пушкинского круга и группы "Московского вестника" (т.е. любомудров) - двух наиболее перспективных программ развития и русской литературы, и русской мысли. Усилия по сближению предпринимаются с одной стороны - Пушкиным, Дельвигом, Жуковским, Баратынским. С другой - кн. Вл. Одоевским, Дм. Веневитиновым и Ив. Киреевским. В первый период своей деятельности (1827-1834 гг.) Киреевский будет стремиться к синтезу этих программ. Его философская биография дает возможность проследить закономерности их взаимодействия.
Итак, становление Киреевского как литератора и философа происходит на пересечении основных литературных программ и историософских мнений, а формирование его души - в общении с лучшими и талантливейшими людьми эпохи. Уже первое его произведение - очерк "Царицынская ночь", написанный для салона кн. Зинаиды Волконской, обнаруживает как его погруженность в систему образов и тем, понятий и ценностей своего круга, так и самостоятельность его мышления, и своеобразие трактовки этих тем, образов и понятий. Достаточно заметить, что семь звезд стихотворения, завершающего очерк, - Веры, Песнопения, Любви, Славы, Свободы, Дружбы, Надежды - отсылают одновременно и к романтизму Жуковского, и к вольнолюбивой лирике Пушкина, и к памяти о декабристах (в 1826 г.!), и к эзотерическим штудиям русских масонов времен Екатерины. Уже здесь мы обнаруживаем переплетение тем эстетики и философии истории, характерное для Киреевского и в дальнейшем.
Вслед за этим, появляются в печати первые литературнокритические опыты Киреевского. Их содержание и структура рассмотрены с большой подробностью Манном, Мейлахом, Котельниковым, Морозовым. Нас они будут интересовать с точки зрения той тесной взаимосвязи между эстетикой и философией истории, которую мы можем в них наблюдать и которая поможет нам во 2-ой главе нашего исследования выйти к собственно антропологической проблематике.
Центральной фигурой этой серии статей оказывается Пушкин. Киреевский развивает здесь то истолкование пушкинского творчества, начало которому положил Веневитинов. Оно связано с пониманием Пушкина как народного поэта и с усмотрением в "Борисе Годунове" начала нового этапа и в его личном