Философия Льва Шестова: соотношение традиционализма и антитрадиционализма : Опыт структурно-исторического анализа

• Автор: Поляков, Сергей Анатольевич
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1999
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 195 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Трагико-героическое в этико-философских построениях Льва Шестова (Экзистенциальные мотивы в определении начал философствования)
Глава II. Антропологические взгляды Льва Шестова (Концепция “неутилитарности” творчества и свободы человека)
Глава III. Онтогносеологические построения Льва Шестова (Плюральная модель мира и познания)
Глава IV. Философия веры и становление религиозно-экзистенциальных идей Льва Шестова (Парадоксальная диалектика фидеизма)
Глава V. Социально-философские воззрения Льва Шестова (Диалектика утопии и антиутопии в общественном развитии)
Глава VI. Парадигма философствования Льва Шестова
(Специфика стилистико-методологической модели)
Заключение
Библиография

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы диссертации обусловлена, на наш взгляд, рядом соображений. Во-первых, в последнее десятилетие наметился значительный интерес к философскому наследию т.н. “русского религиозного Ренессанса” (конец XIX - начало XX веков) и непосредственно продолжавшей его философской традиции “русского зарубежья”: переиздаются труды мыслителей, во множестве выходят статьи, монографические исследования, учебные пособия. В то же время на IV симпозиуме по русской философии, состоявшемся в рамках Первого Российского Философского Конгресса (4 - 7 июня 1997 г., Санкт-Петербург), во многих докладах звучали тревожные нотки. Отмечалась противоречивость нынешнего бума, связанного с русской философией: он зачастую сводится к вульгарному антизападничеству, поиски “самобытности” во всем приводят к неприкрытому шовинизму, когда пресловутая “русская идея” служит обоснованием для изоляции России из мирового сообщества; погоня за конъюнктурой способствует появлению на свет плагиаторских, откровенно слабых и псевдонаучных работ, по сути своей дискредитирующих отечественную философскую традицию. Действительно, тревога здесь не лишена оснований. Тем важнее поэтому доброжелательное, но объективное наушное рассмотрение творческого наследия выдающихся представителей российского философского сообщества конца прошлого - начала нынешнего столетий, в ряду которых достойное место занимает Лев Исаакович Шестов (1866 - 1938 гг.).
Во-вторых, одновременно с бумом (а во многом - и благодаря ему, точнее, его издержкам) существует и точка зрения, согласно которой само понятие “русская философия” не имеет права на существование, поскольку

Россия “была бедна опытом системосозидания - возведения грандиозных спекулятивных универсумов, в которых каждый компонент, как отшлифованный и точно пригнанный камень в пирамиде, свидетельствует о незыблемости, гармонии и правоте целого”1. В многочисленных дискуссиях на эту тему за последние десять лет сломано немало копий. В этой связи представляется важным на примерах анализа текстов конкретных представителей отечественной мысли - в данном случае Льва Шестова - показать, что существование русской философии и ее историческое развитие - не миф, а реальность; что при всем своеобразии этих текстов, не всегда полностью соответствующих параметрам классической философии как теоретически выстроенного, логически обоснованного и методологически выдержанного знания о всеобщем, в них поднимаются философские проблемы и содержатся оригинальные подходы к их разрешению.
В-третьих, судьбу творческого наследия самого Шестова, и прежде всего на его родине, не назовешь счастливой. “Современники с трудом выносят чрезмерно беспокойных мыслителей. Когда же мыслители такого рода уходят в прошлое, лишь столь же непоседливые кладоискатели, как они, решатся ударить киркою по захоронившему их склепу,” - писал близко знавший его Е.Лундберг2. Этим словам суждена была грустная роль само-сбывающегося пророчества: наверное, ни о ком из русских мыслителей “серебряного века” так упорно не молчали и не говорили так много ошибочного, нелепого и явно тенденциозного, как о Шестове. И по сей день его имя постоянно “выпадает” из учебных программ и пособий, из почти уже сложившегося канонического иконостаса “пророков в своем отечестве”. Действительно, Шестов не создал стройной системы идей - он был принципиальным противником всякой систематичности, считая, что последова-
1 ГальцеваР.А.Очерки русской утопической мысли XX века. М.,1991. С.85.
2 Лундберг Е. Записки писателя. Т.2. 1920-1924. Л., 1930. С.74-75.

точку в череде беспокойных поисков, - то все остальные работы ему бы "простились".1 Но, к счастью, этого не произошло: Шестов не остановился на своем “стоическом” подходе к миру и пошел дальше, отыскивая новые перспективы видения человека и окружающей его действительности. Трагико-героические же мотивы, намеченные в первых произведениях, сохранились в его философии и мировоззрении на всю жизнь
“Трагическая" компонента мировоззрения философа связывается как с принципиальной чуждостью, “посторонностью" мира человеческой личности, выражающейся в феномене случайности явлений окружающей действительности, так и со спецификой деятельности человеческого разума, стремящегося поместить мир в универсальную познавательную схему и в силу' этого придающего этой случайности характер необходимости и требующего от личности безусловного принятия этой необходимости в качестве поведенческого ориентира. В предисловии к своей работе “Ро1ев1а8 с1аушт - власть ключей” Шестов вскрывает диалектику превращения случайного в необходимое на историко-философском материале, показывая, как уже у Аристотеля случайное подчиняется необходимому, а у Гегеля и Спинозы вообще исчезает, растворяясь в закономерном.3 Здесь русский мыслитель очень близок к тому определению Абсурда, которое дает А.Камю - где Абсурд выступает как порождение встречи иррациональности мира и ностальгии человеческого разума по единству, по объяснению, по "ясности"
1 Шестов Л. Итоги и комментарии// Воздушные пути. Т. IV. Нью-Йорк, 1965. С.141.
2 Здесь трудно не согласиться с В. А.Кувакиным, который пишет: “Героические и стоические мотивы никогда не исчезали из работ Шестова, поэтому имеются все основания говорить о гуманизме его философии. <...> Ближе всего Шестову человек борьбы” (Кувакин В. А. Опровержения и предположения Льва Шестова // Философские науки. 1990. № 3. С.60.
3 См.: Шестов Л. Сочиненияв 2-хтомах. М.,1993. Т.1. С.17-19.
4 См.: Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов. М., 1990. С.225, 232-233, 236,240-241.