Проблемы экзистенциальной диалектики в учении С. Керкегора о существовании, 1843-46 гг.

• Автор: Лунгина, Дарья Андреевна
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 1998
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 182 с.

Содержание
Введение
Глава 1. Смысл существования исходя из «Понятия ужаса»
Глава 2. Оппозиция
Глава 3. Подступы к субъективности в «Или - Или»
Глава 4. Диспут о повторении («Повторение»)
Глава 5. О чудесном измерении существования («Страх и трепет»)
Глава 6. О методе двойной рефлексии («Стадии на жизненном пути»)
Глава 7. Понятие существования в «Философских крохах» и «Заключительном ненаучном послесловии к “Философским крохам”»
Заключение
Библиография
Приложение

Введение.
В задачу данного исследования входит разбор экзистенциальной диалектики в аспекте того исходного опыта, который позволил соединить дух умозрения, определяющий философию немецкого идеализма, и учение Керкегора о человеческом существовании. Последнее полностью связало себя с «диалектикой», несмотря на традиционно интеллектуальное применение данного термина, обозначающего, прежде всего, умение правильно и упорядоченно мыслить. Целенаправленное совершенствование этой науки, неизбежное для новоевропейской философии обособление деятельности интеллекта и последующее обоснование разума как особой духовной субстанции нашло законченное выражение в гегелевской системе. Диалектический метод, усмотренный Гегелем в природе самой действительности, дал его философии наименование спекулятивной и целиком отождествил ее с логикой, с понятийным мышлением. Однако если в защиту спекулятивнологической природы философии Гегель указывал на такое свойство понятия, как самообнаружение, самообоснование, или неустанное доказательство своего бытия, то его оппонент Керкегор вынашивал мысль о существовании сознательно отказавшись от такого рода опоры, поэтому развернутого оправдания экзистенциальной диалектики, полагающегося на доказательную силу разума, в его произведениях не встречается. Никакого обоснования не найти и в его черновых записях и наметках. Диалектический строй человеческого существования принадлежит у него к незримой очевидности, не требующей подтверждения у мышления в понятиях.
Тем определеннее становится проблематичность экзистенциальной диалектики, тем ярче являет свою двусмысленность, чем больше Керкегор противопоставляет свою мысль гегелевской очевидности, чем яснее и отчетливее формулирует собственную задачу - рассуждать о существовании так же убедительно, как говорит о бытии спекулятивная философия. Экзистенциальный мыслитель - гипотетический «автор» ряда произведений Керкегора, впервые поставивший перед собой цель выпутаться из сетей умозрения, исходит из того, что экзистенция, бесспорно, завязана с диалектикой в один узел, однако он признает и то, что даже привычная констатация противоречий человеческого бытия, которая ничего не хочет разрешить и оставляет

все как есть, указывает, прежде всего, на готовность экзистенции предоставить себя рефлексивному схватыванию и понятийному освоению, но еще больше затемняет нелогическую природу этой изначальной готовности. Существование легко становится предметом логического употребления и темой для всевозможных, в том числе и научных спекуляций, потому что самому по себе, вне логики, ему уже недостает той явственности, которая бы подтвердила его бесспорный приоритет для философии. Но учение Керкегора, отвоевывающее его у логики и отстаивающее в качестве первого предмета и главного дела мысли, тем не менее идет по пути диалектики, т.е. демонстративно избирает метод, разработанный в спекулятивных системах Гегеля и Шеллинга. Поэтому нашей задачей является проследить этот противоречивый путь и выяснить, каким образом способ мышления, который определяется существованием и именует себя диалектическим, обходится без опоры на умозрение.
Разработанность темы и обзор литературы. Недостоверность данного предмета предопределяется еще целым рядом причин: экзистенциальная диалектика остается затемнена из-за отсутствия названной рубрики в наборе тем, из которых складывается учение Керкегора о человеческом существовании. В историографии, ввиду нерасположенности мыслителя к прямым высказываниям, сложилась традиция обсуждать более «говорящие» научному слуху термины: «качественная диалектика абсолютного парадокса», «обратная диалектика», «диалектика в форме двойной рефлексии», которые употреблялись Керкегором для противопоставления своего метода гегелевскому (как, например, в Pap. VII (2) В 235, р. 162) или в качестве уточнения (Pap. VII (1) В 22, р. 194; VII (1) В 83, р.276 и X (6) В 88, р.95) исходного понятия. Будучи сами по себе развернутыми, они помогают определить содержание и отчасти направление экзистенциальной мысли, но, с присущей им четкостью, неумышленно проговаривают и то в керкегоровском учении, что он сам, сообразуясь с собственными целями, требовал излагать косвенным путем или даже обходить молчанием. Кроме того, очевидное противоречие в самом термине «экзистенциальная диалектика», как правило, оставляет без внимания и та исследовательская традиция, которая считает Керкегора гегельянцем, а его диалектику - вариацией из немецкой классики (к которой

Маланчук видит в диалектике Керкегора «необходимую предпосылку для понимания всей его писательской деятельности»1, поскольку в последней сходятся диалектика и (og) экзистенция, подчиняясь соотношению средства (непрямое религиозное сообщение) и цели (религиозное существование, или существование, проясненное в свете религии). В связи с этим понятие «экзистенциальной диалектики» как особого, не-спекулятивного способа философствования применительно к сочинениям данного периода не разбирается, поскольку это понятие заслоняется другими проблемами, продиктованными литературными особенностями произведений Керкегора, в частности, нечеткой для глаз исследователя границей между вышедшими при жизни сочинениями и опубликованными посмертно - в одинаковой степени экспериментирующими в методологии исследования экзистенции. (Это обстоятельство и позволяет современным историкам философии и литературы в равной мере опираться на тексты, вышедшие в составе Samlede Værker (Собрания сочинений) и в составе Papirer (Записок). «Мы разочаруемся, - пишет А.Фришман о последних, - пытаясь найти в них <...> «настоящее лицо» Кьеркегора. Дневники Кьеркегора - мастерская писателя, поле для литературных и философских экспериментов, проектов и идей <... > «Дневники» раскрывают нам именно художника и писателя, который на пределах литературы, на грани философии и религии создает собственный, новый и невиданный, жанр.»2) Если следовать точке зрения Маланчука, то надо признать, что в отношении сочинений 1841-43 гг., как опубликованных, так и оставленных в незаконченном виде (например, «Йоханнес Климакус, или De Omnibus Dubitandum Est», или (условное заглавие) «Ответ г-ну профессору» - Й.Л.Хейбергу, прорецензировавшему «Повторение») посреди моря3 разно-
1 Ibid., S.110.
2 Цит. по: Мир Кьеркегора. М., 1994, сс.7-8.
3 Разделение Papirer на А (Дневники), В (Наброски и черновики произведений) и С (Конспекты и рефераты прочитанных книг) сделано уже в 1900-е гг. позднейшими редакторами П.А.Хейбергом, В.Куром и Э.Торстенгом, подготовившими издание Записок, которое бы отвечало наз'чным интересам будущих исследователей философии и (отдельно) биографии Керкегора. Но на нынешнее содержание и вид Записок повлиял, в частности, тот факт, что уже их первый редактор (Х.П. Барфот) приступал к работе над архивом с далеко идзтцими целями и оттого обращался с ним чрезвычайно небрежно. Он, вычеркивая «лишние» слова, произвольно расставляя знаки препинания и разбивая текст на абзацы, доходил до того, что вооружившись ножницами и клеем переставлял целые смысловые блоки и затем, получив свою готовую работу из типографии в напечатанном виде, просто выбрасывал листы ори-