Силовые бюрократические организации России: феноменологический анализ экспертной риторики

• Автор: Рыболовлева, Юлия Валерьевна
• Шифр специальности: 22.00.04
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Казань
• Количество страниц: 177 с. : ил.

Оглавление

ВВЕДЕНИЕ
1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛТЕТТПРлт*«
ШШПЕР1НОЙ.РИТОРИКИ «ЖЕСТКИХ» ГСИЛОПЫТО ПРГдшгглтнтй ™
М:-СиЛОВЫЕ БЮРОКРАТИЧЕСКИЕ СТРУКТУРЫ, КАК ОСОБЫЙ «ЖЕСТКИЙ» ТИП ОРГАНИЗАЦИИ '’О
к2- Феноменологические подходы к исследованию экспертной риторики
2. «ЖЕСТКИЕ» ОРТАНИЗАЦИИ РОССИИ К АКПЕРТНОЙ РИТПРИТГГ «о
£ 1. Социально-правовой контекст конструирования «жкг-пшу» пп-тплт*»
..Особенности и проблемы «жестких» организаций через призму ыптст-тй 1
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования. С начала 2000-х гг. многие отечественные и зарубежные обозреватели отмечают возрастающее влияние силовых бюрократических организаций в современной России. Организации, которые мы называем «жесткими» (органы государственной безопасности и правоохраны, таможня, органы прокуратуры, государственной охраны), начинают все активнее влиять на социально-экономическую и политическую жизнь российского общества, а понятие «siloviki» входит в обиход англоязычных материалов, посвященных нашей стране1. Использование термина «жесткие» организации» для описания силовых бюрократических организаций является уместным в силу того, что данный концепт позволяет вычленить группу государственных структур, находящихся в промежуточном положении между «мягкими» организациями с «плоской» структурой управления (например, НКО - некоммерческие организации), гражданскими бюрократическими организациями (большая часть государственного аппарата), с одной стороны, и тотальными институтами, такими, как места заключения в пенитенциарной системе и т.п. с другой.
Усиление влияния силовых бюрократических организаций не является исключительно российской особенностью — после террористических атак 11 сентября 2001 г. западные исследователи все чаще обращают внимание на рост влияния организаций, призванных обеспечить общественную безопасность и охрану правопорядка, в результате чего в научном дискурсе нередко можно встретить понятия «секьюритизация общества» (securitization of society)2 и лассуэловское «государство-гарнизон» (garrison state)3.
1 См. напр.: Atland, К. When Security Speech Acts Misfire: Russia and the Elektron Incident / K. Atland, K. Ven Bruusgaard // Security Dialogue. - 2009. - Vol. 40. - P.333-353; Cemy, P.G. Some Pitfalls of Démocratisation in a Globalising World: Thoughts from the 2008 Millennium Conference / P. G. Cemy // Millennium - Journal of International Studies. -2009. — Vol.37. — P.767-790; Hanson, S.E. Postimperial Democracies: Ideology and Party Formation in Third Republic France, Weimar Germany, and Post-Soviet Russia / S.E. Hanson // East European Politics and Societies. - 2006. - Vol.20. - P.343-372 и др.
2 См. напр.: Bemazzoli, R.M. From militarization to securitization: Finding a concept that works R.M. Bemazzoli,
C. Flint // Political Geography. - 2010. - Vol.28. - P.449-450.
3 См. напр.: Friedberg, A.L. In the Shadow of the Garrison State / A.L. Friedberg. - Princeton, NJ: Princeton University Press, 2000. -416 p.; Bemazzoli, R.M. Embodying the garrison state? Everyday geographies of militarization in American society / R.M. Bemazzoli, C. Flint // Political Geography. - 2010. - Vol.29. - P. 157-166.

С начала президентского правления В.В. Путина доля выходцев из «жестких» организаций в политической и бизнес-элите увеличивалась. Согласно данным на 2003 г., из 13 человек, в различное время бывших или являвшихся полномочными представителями президента РФ в федеральных округах, семеро имели непосредственное отношение к ФСБ, МВД, прокуратуре и вооруженным силам. Из 107 главных федеральных инспекторов (ГФИ) ранее в жестких организациях состояли не менее 38 человек; в то же время до трех четвертей ГФИ первого состава ранее служили в спецслужбах или силовых структурах, а в руководстве полпредств доля выходцев из жестких организаций в 2000-2003 гг. даже имела тенденцию к увеличению от трети до двух пятых1. По данным О.В. Крыштановской, доля «силовиков» в российской элите выросла за период с 1993 по 2003 гг. в два раза (с 11,2 до 25,1%)2, тогда как, согласно данным «Новой газеты» на середину 2004 г., доля представителей «жестких» организаций в высшей политической элите страны составляла около 77 /о . Американские исследователи Ш. и Д. Ривера считают, что «сегодня 25% элиты рекрутируется из различных учреждений безопасности», причем «приток силовиков на высокие посты - как государственные, так и общественные» продолжался и во второй президентский срок В.В. Путина4.
Параллельно с активным проникновением представителей силовых структур в органы власти происходит усиление и позиций самих «жестких» организаций и повышение их влияния (еженедельник «The Economist» назвал это «строительством неоКГБистского государства»5), а также возникновение общественной дискуссии о роли подобных организаций в российском обществе, о реформировании «силовых» структур, о недопустимости
1 Подр см : Федеральная реформа 2000-2003. Т. 1. Федеральные округа. - М., 2003. - С.466-471; Зубаревич,
H. Федеральные округа: сравнительный очерк / Н. Зубаревич, Н. Петров, А. Титков // Федеральная реформа
2000-2003. Т.1. Федеральные округа.-М., 2003.-С. 101, 115
2 Подр.см.: Kryshtanovskaya, О. Putin's Militocracy / О. Kryshtanovskaya, S. White // Post-Soviet Affairs. - 2003.
-Vol. 19. -P.293.
3 Подр. см.: Агенты влияния // Новая газета. - 2004. - 30 августа.
4 Ривера, Ш. К более точным оценкам трансформаций в российской элите /Ш. Ривера, Д. Ривера Политические исследования.-2009.-№5.-С. 157. ЛГОс/.о
5 См.: Russia under Putin: The making of a neo-KGB state // The Economist. - 2007. №8543. P.25-28.

коммуникационным потоком, для которого характерна обратная связь с сотрудниками («горизонтальная коммуникация») и реакция в виде предоставления четких инструкций по функциональным обязанностям сотрудников;
лояльностью и субординацией, которые являются основанием для карьерного роста сотрудников и др
Т. Бернс и К. Столкер полагают, что «механический» тип организации более приемлем для тех условий, которые можно охарактеризовать как «стабильные»2 - прогнозируемость внешнеорганизационной среды, четкость в организационных целях, функциях, отсутствие проблем с иерархией и т.д. «Организмический» тип организации, в противоположность «механической организации», характеризуется:
«реалистичным» подходом к индивидуальным заданиям; обозначением и определением (adjustment and redefinition) индивидуальных заданий через процесс интеракции с другими;
- рассмотрение ответственности как узкого сегмента прав, обязанностей и методов, что не позволяет «перекинуть» свои обязанности другим сотрудникам;
сетевая структура контроля, администрирования и коммуникаций; «горизонтальная», а не «вертикальная» коммуникация между разными сотрудниками;
превалирование советов над приказами и инструкциями; разделение организационных целей и «технологической этики», а не просто лояльность организации и др.3.
Бернс и Столкер полагают, что «организмический» тип организации гораздо более пригоден для деятельности в условиях нестабильного, изменяющегося окружения, постоянно актуализирующего новые проблемы,
1 См.: Ibid
2 См.: Ibid.-Р. 119.
3 См.: Ibid.-Р.121.