Лексика и символика народной ботаники восточных славян : На общеславянском фоне : Этнолингвистический аспект

• Автор: Колосова, Валерия Борисовна
• Шифр специальности: 10.02.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 181 с. : ил.

Введение
Г лава 1. История вопроса
Глава 2. Признаки, формирующие символический образ растений
1. Внешние признаки

Форма
Количество
Другие внешние признаки
«Поведение»
2. Время
3. Место, пространственные характеристики
4. Вкус
5. Запах
6. Звук
7. Особые свойства, воздействие на человека
Ядовитые растения
Жгучесть, ожоги
Медицинское применение
Магия
Бытовое использование
Г лава 3. Этноботанические очерки
Василек
Зверобой
Иван-да-марья
Крапива
Лютик
Одуванчик
Первоцвет
Подорожник
Полынь
Цикорий
Чертополох
Заключение
Литература
Приложения
Приложение 1. Действия, совершаемые с растениями
Приложение 2. Список мотивов, упомянутых в работе
Иллюстрации
Введение
Настоящая работа посвящена описанию механизма отражения объективных признаков дикорастущих травянистых растений в их названиях и роли этих признаков в формировании их семиотического статуса и символического образа в традиционной культуре славян, а именно в той ее части, что образована традиционными представлениями о флоре (народная ботаника, этноботаника).
Травянистые растения выбраны как объект исследования в связи с тем, что в большинстве работ, посвященных символике растений в народном творчестве, основное внимание уделяется культу деревьев, роль же цветов и трав изучена не так глубоко1.
Этноботаника как раздел науки может пониматься по-разному. Так, в трактовке П. Фолкса (Faulks) «предмет этноботаники определяется отношениями между человеком и миром растений» (Faulks 1958: VII), при этом как «человек», так и «мир растений» рассматриваются как одно целое (человечество с одной стороны и растительный мир с другой) и исключительно с прагматической точки зрения. Рассматриваются и классифицируются, например, товары, изготовляемые из растений, причиняемый растениями вред, факторы взаимного влияния человека и растений и т. д.
Несколько иначе предмет этноботаники трактуется у К. Коггака (Kottak). С его точки зрения, этноботаника (как часть «этнонауки», «этносемантики», или «народной таксономии») «включает анализ и описание способов, которыми различные культуры обычно подвергают категоризации мир с помощью различий, вовлекая лексикон. Она изучает контрасты и классификации, инкорпорированные в язык, которые являются значимыми для различных культур» (Kottak 1979: 274).
В данной работе этноботаника будет рассматриваться как часть этнолингвистики - «дисциплины, которая изучает язык сквозь призму человеческого сознания, менталитета, бытового и обрядового поведения,
1 Вероятно, ученые, исследовавшие духовную культуру славян, придерживались того же мнения, к которому пришел Е. Кагаров при работе с древнегреческим материалом. Признавая немалую роль цветов и полевых трав в народной медицине, магии и «хтоническом ритуале», автор, тем не менее, считает, что «о культе их в том смысле, в каком мы понимаем поклонение деревьям и кустарникам, не может быть и речи» (Кагаров 1913: 192).
мифологических представлений и мифопоэтического творчества» (СД 1995: 5). Это значит, что анализу подвергнется не только лексика, обозначающая растения, но и тот круг представлений, который характеризует отношение к растительному миру в славянской традиционной культуре.
Основная цель диссертации - показать зависимость названия и семиотического статуса того или иного растения от его признаков и свойств (причем как объективных, так и приписываемых). Исходя из этого, в рамках диссертации последовательно решаются следующие задачи: 1) выявить признаки, релевантные для номинации, символики и использования растений; 2) продемонстрировать, как признаки растений отражаются в различных уровнях народной культуры - прежде всего, в наименовании этих растений в диалектах славянских языков, затем во фразеологии, фольклоре (прежде всего этиологических легендах), и, наконец, на акциональном уровне - в различных обрядах, в народной магии, медицине и ветеринарии; 3) описать признаки и их сочетания в одном растении; 4) проанализировать интерпретацию этих признаков народной культурой; 5) сопоставить особенности интерпретации и, соответственно, символики растений у разных групп славян.
Работа состоит из трех глав, введения, заключения и приложений. В первой главе рассматривается литература, в которой в той или иной степени отражена роль признака в народной культуре на разных ее уровнях - языковом, фольклорном, этнографическом. Вторая глава представляет собой попытку классификации тех признаков растений, которые так или иначе были отмечены традиционной культурой, и, очевидно, послужили причиной их относительно высокого семиотического статуса. Для каждого признака приводится подборка примеров, иллюстрирующих его актуальность. Третья глава содержит ряд этноботанических очерков, посвященных более конкретному описанию отдельных растений и их символики. Выбор их обусловлен значимостью этих растений в народной культуре славян и, соответственно, количеством материала. В этой главе делается попытка продемонстрировать, почему и в каких случаях становится значимым использование данного конкретного растения, какими качествами растения мотивирована та или иная его роль. В Приложении 1 содержится список действий, совершаемых с растениями, в Приложении 2 -список мотивов, упомянутых в работе. Диссертация снабжена иллюстрациями.

употреблять его, как средство заставить полюбить друг друга. Корень бывает двоякий: оканчивающийся отростками на подобие пальцев (мужской пол) и просто в виде сердца, без отростков (женский). Нужно накопать таких корней, высушить, настоять на водке и дать выпить «парубкови й дивчыни» поровну, приговаривая: «Любылыся въ лисныхъ лугахъ цій цвиточкы, и вы, диточкы, въ своихъ хатахъ любиться, якъ цій цвиточкы въ лугахъ»» (Хатемкин 1900: 8-9). На Волыни корни этого растения (шобки, зозулинець) использовались как «средство против полового бессилия и как возбуждающее половое желание». Молодежь пользовалась ими как приворотным средством (Носаль, Носаль 1960: 84). Схожие свойства приписывались растениям рода Orchis и в чешской народной культуре (Machek 1954: 299).
Значимы были и различия в форме корня различных экземпляров кокушника Gymnadenia conopsea R. Вг., также из семейства ятрышниковых. В Казанской губ. оно носило названия тоб-трава, любовны ручки. Для приворота использовались такие экземпляры, «у которых ручки (клубни, которых два) обращены друг к другу. Если же ручки смотрят врозь, то растению приписывают противоположное свойство - отворачивать. Означенным растением поят также неродих (безплодных женщин) для плодности» (Крылов 1882: 35-36). Очевидно, также к одному из орхидных относится записанное в Архангельской губ. поверье о траве кукуша, у которой «корень на двое: один муж, а другой жена. Когда муж жену не любит, дай пить жёночке, а жена мужа не любит, дай пить мужичку, станет любить женочка» (Харитонов 1848: 15).
Аистник Erodium cicutarium L. в Калужской губ. пили от судорог, «основываясь на том, что черешочки этой травы сведены локтями, как будто от судорог» (Анненков 1876: 136).
Форма растений не могла не повлиять и на поверья об их происхождении. Так, в Польше было записано поверье о растении далонка, которое выросло из рукавички, оброненной Богородицей (Werenko 1896: 116), а трава чертогрыз Scabiosa succisa L. «имеет перееденный корень», так как его «подгрыз» черт (Анненков 1876: 318). Вероника Veronica latifolia L. в Пермской губ. называлась змеиный скус по форме наземной части - «цветочная кисть вероники выходит сбоку и выростает выше стебля, который кажется как-бы скушенным». В Смоленской губ. она же носила название Иван безголовый, и о ней рассказывали следующую легенду: «девка отрубила некоему Ивану голову, а тот пошел жаловаться Богородице, неся свою голову на копье. Богородица превратила