Н.В. Гоголь в критической прозе Д.С. Мережковского

• Автор: Александрова, Татьяна Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Харьков
• Количество страниц: 178 с.

ГЛАВА 1. Д.С.Мережковский - исследователь творчества
Н.В.Гоголя 13
1.1. Основные особенности критической манеры Д.С.Мережковского
1.2. Творчество Гоголя в мифологизированной культурной системе
1.2.1. Гоголевский миф и наследие Достоевского
1.2.2. Произведения Гоголя и мировая культура и наука
1.2.3. Гоголь и миф о Петербурге
1.2.4. Гоголь и Пушкин
ГЛАВА 2. Д.С.Мережковский — биограф Н.В.Гоголя
ГЛАВА 3. Книга Д.С.Мережковского о Н.В.Гоголе в контексте
русской критики конца XIX - начала XX веков
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ.

Актуальность темы. Д.С.Мережковский, беллетрист, поэт, драматург, публицист, критик и автор религиозно-философских эссе, стоял у истоков русского символизма, был идеологом «нового религиозного сознания» и еще при жизни считался одним из выдающихся представителей русской культуры. Его произведения почти сразу же после их выхода в свет переводились на иностранные языки, современная ему критика не оставляла без внимания не только сборники его стихов и романы, но и его философские, литературоведческие и культурологические исследования. Долгое время находившееся под запретом, его наследие вернулось в русскую культуру, предметом изучения уже стали его романы, стихи, пьесы, отдельные литературно- критические статьи и книги. К характеристике мировоззрения писателя обращались Е.Андрущенко [22, 23], ПБасинский [28], О.Дефье [64, 65], О.Михайлов [112], А.Николюкин [121, 122, 123], Г.Фридлендер [167, 168], и др. Особенности поэтики, проблемы жанра и стиля изучали М.-Л. Додеро Коста [66], С.Ильев [75], О.Матич [104], А.Пайман [128], Отдельные аспекты воздействия Мережковского на развитие русской литературы находились в центре внимания Н.Дворцовой [62, 63] М.Иовановича [78], В.Келдыша [81, 82], ИЛриходько [136] и мн.др. Однако по сей день наименее изученным остается литературно-критическое наследие Мережковского и, в частности, его концепция жизни и творчества Гоголя.
Вместе с тем именно в ней отразились важнейшие принципы нового символистского взгляда на литературу и искусство, в переосмыслении которых, по справедливому замечанию Л.К.Долгополова, «XIX век пережил свое второе рождение» [67, с. 43]. Книга о Гоголе, выросшая из реферата до отдельного исследования, знаменовала собой новый этап развития и становления символистской эстетики и без ее целостного изучения трудно в полной мере оценить
своеобразие процесса возрождения и переосмысления гоголевского наследия на рубеже веков.
После многочисленных откликов, которые получила эта книга при жизни писателя, наступил длительный период ее замалчивания. К этой проблеме, да и к имени Мережковского практически не обращались, за исключением нескольких исследователей. И если, скажем, В.В.Ермилов, во многом шедший вслед за открытиями Мережковского, в своих работах вообще не упоминал о его книге [71], то Б.Бурсов, автор исследования «Национальное своеобразие русской литературы» (1967) [42] называл его «талантливый критиком», главной удачей которого стала книга о Толстом и Достоевском, где «много точных и глубоких характеристик». Однако заслуги Мережковского перед русской литературой затенялись в глазах ученого тенденциозностью, заданностью и предвзятостью, схематизмом его мышления [42, с. 219 - 220]. Близкой к этим оценкам были высказывания и других ученых (С.Ф.Юльметова) [178].
О своеобразии критической манеры Мережковского много писала
З.Г.Минц [107, 108, 109, 110, 111]. Ее работы не потеряли своей научной ценности и актуальности по сей день. Статья «У истоков «символистского» Пушкина» (1987) [110] открыла большую тему, возможности разработки которой не исчерпаны до настоящего времени. Речь идет о том, что в проекте русского символизма не только Пушкин, но и другие художники мировой и русской культуры, в том числе и Гоголь, были переосмыслены, возрождены и поняты по-новому. В этой связи статья З.Г.Минц особенно ценна и с методологической точки зрения.
Интерес к творчеству Мережковского стал более ощутимым на рубеже 1980-х - 1990-х гг. В 1991 г. в Институте мировой литературы РАН была проведена 1-я Международная конференция, посвященная 150-летию со дня рождения Мережковского. Материалы этой конференции, коллективная монография «Д.С.Мережковский. Мысль и слово», изданные в 1999 г. [12], показывают, что наука о Мережковском развивается в нескольких направлениях. Предметом

рализм», которым так восхищались в Гоголе наши критики 60-х годов)...» В судьбе героя этой юношеской повести как будто предсказана, «прообразована» судьба самого Гоголя» [7, с. 242 - 243].
Слова еще одного персонажа Достоевского из романа «Бесы» иллюстрируют мысль об огромном воздействии, которое имеют на русский народ легенды. Чичиков неожиданно оказался «творцом самой «вольнодумной химеры», говорит Мережковский, той «ужасающей реальности», которая нередко в истории становилась причиной народного бунта. Герой «Бесов» предрекал страшные последствия от распространения такого рода легенд: «Еще несколько таких призраков, - говорит Мережковский, - и, как выражается один террорист у Достоевского в «Бесах», - застонет земля и взволнуется море» [7, с. 240]. Не случайным здесь представляется упоминание имени Петра Великого, который считал, что такого рода слухи следует унимать только жесткостью. Это имя становится ключом к другой теме, - соотношению мифа о Гоголе с петербургским мифом, к которому мы обратимся ниже.
В одном из фрагментов текста также возникает особенно значимое сопоставление - персонажа Достоевского с самим Гоголем. Мережковский говорит, что «Иван Карамазов борется с чертом в своем кошмаре, так и Гоголь - в своем творчестве, тоже своего рода «кошмаре»... В конце концов, кто над кем посмеялся в творчестве Гоголя - человек над чертом или черт над человеком?» [7, с. 247]. В этом же ряду - сравнение публики, враждебно встретившей «Переписку» Гоголя, с «бесами», а их реакцию со «звериным «лаем» и «воем» бесноватого: «вот когда еще начались «бесы» Достоевского!» [7, с. 268]. Имя Достоевского, его персонажи и некоторые фрагменты из текстов приобретают у Мережковского смысл образов-символов и образов-идей. В таком же виде, иногда цитируемые дословно, цитаты из текстов Достоевского функционируют и в книге «Л.Толстой и Достоевский», и в ряде его статей, в том числе «Грядущий Хам» и «Пророк русской революции (К юбилею Достоевского)» и, оторвавшись от исходных текстов, вводятся в новые как устоявшиеся конструкции, несущие новый смысл. Этот смысл рождается при переинтерпретации Мережковским исходного текста и помещении его в новый контекст.