Путь Владимира Нарбута : идейные искания и творческая эволюция

• Автор: Кожухаров, Роман Романович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 171 с.

ВВЕДЕНИЕ

Поэт-новатор, соратник Гумилева, Городецкого, Ахматовой, Мандельштама, Михаила Зенкевича по акмеистическому цеху, выдающийся организатор литературного процесса, талантливый журналист и редактор, крупный общественный и партийный деятель Владимир Нарбут сегодня по-прежнему мало известен, а наследие его изучено далеко не достаточно.
Возможно даже констатировать ситуацию, при которой исследовательские изыскания по Нарбуту, развиваясь в пошаговом темпе, с продолжительными, порой необъяснимыми паузами, являя в этом движении и основательные научные открытия, тем не менее так и не переросли в устойчивый, последовательный интерес отечественных историков литературы и литературоведов к творчеству и судьбе поэта.
Более того, литературоведческие усилия в этом направлении со временем только затрудняются. Линия постижения нарбуговского стиля в отечественной истории литературы оказывается созвучна самой творческой интенции объекта изучения: настойчивому движению Нарбута-поэта в,русле непрекращающегося стилевого поиска, по пути усложнения, смыслового герметизма. Впрочем, соответствие это скорее обусловленное. Элитарность художественного мира объекта исследования задаёт вектор герметизации самого исследования. Чем явственнее из исторического небытия проступают этапы судьбы поэта, чем четче улавливаются богатейшие обертоны и вибрации «подземного гула» (выражение Н. Асеева) нарбутовской поэзии, тем объяснимей становится изначальная сложность задачи, встающей перед исследователями.
Освобождаясь от ярлыков, слухов и легенд, личность одного из самобытнейших поэтов XX века, с необычайной полнотой вобравшая и феноменально воплотившая «тектонические разломы», пожалуй, самой яркой и трагической эпохи русской истории, предстает в многогранности творческих устремлений.
Во многом именно сложность изучения творческого наследия Нарбута спровоцировала отход от герменевтического пути исследования и последовательный «крен» литературоведческого интереса в сферу событийно-биографическую. Открытия, опирающиеся на серьезную архивную работу в русле источниковедения, соседствовали с областью домыслов и слухов, способствующих мифологизации личности автора на фоне практически полного небытия его поэзии как таковой.

Возвращение в большую литературу творческого наследия того, кому Гумилев прочил «одно из самых значительных мест в послесимволической поэзии»1, затянулось на долгие десятилетия. Данная ситуация, подспудными и явными противоречиями обусловленная, закономерно либо парадоксально сложившаяся, постепенно выработалась в устойчивый ракурс восприятия, в позицию. Суть её - подтрунивание и периферийность, не менявшиеся, несмотря на кардинальную (отчасти — в 1950-е гг., всецело — в конце 1980-х - начале 1990-х гг.) смену идеологических и вкусовых ориентиров отечественного литературоведения. Создается впечатление, что ракурс воззрения на поэта сквозь призму подтрунивания и периферийности устраивает всех - и научный мир в лице историков литературы и критиков, и издателей, и, как следствие, читательскую аудиторию (формирующую свои вкусы во многом под руководством первых двух). Лишь в последнее десятилетие (конца XX - начала XXI вв.) интерес к творчеству Нарбута приобрел более серьезный характер и был отмечен рядом исследовательских публикаций, касающихся различных аспектов его судьбы и творчества. Однако, этот сугубо научный, литературоведческий интерес существует на фоне прежнего отсутствия полновесных переизданий нарбутовской поэзии, практически полного незнания имени и творчества поэта широким читателем.
Как следствие - продолжается ситуация недоумения, длится во времени фигура игнорирования художественного мира поэта, чьи жизнь и творчество стали ярким воплощением историко-культурных противоречий первой трети XX века.
В 1920 г. Нарбут писал: «Дыши поглубже, поприлежней щупай.// Попристальней гляди.// Живи...». И жил, воплощая им же самим сформулированные заветы. Особенно зримо эти заветы проявлялись в издательской и редакторской деятельности Нарбута. Как подчеркнул JI. Чертков, первый серьезный исследователь судьбы поэта, одна из ключевых ипостасей Нарбута - его «организаторский талант, умение сплачивать лучшие литературные силы»2. Одно перечисление фактов биографии Нарбута и артефактов, появившихся на свет его стараниями, уже само по себе наглядно демонстрирует выдающийся вклад поэта и издателя в становление и развитие до- и послереволюционного отечественного литературного процесса.
1911 год - активнейшее участие Нарбута в издании в Петербурге журнала «Gaudeamus», в котором сотрудничал Блок и состоялся поэтический дебют Ахматовой. 1913 - издание и редактирование в северной столице «Нового журнала для всех». 1917 год - на малой родине поэт активно участвует в работе Глуховского Совета, печатается в
1 Стихи и письма. Анна Ахматова. Н. Гумилев/ публ. Э.Г. Герштейн// Новый мир, - 1986. - №9.-С. 220.
2 Чертков Л. Судьба Владимира Нарбута// Владимир Нарбут. Избранные спсхи. - Париж: La presse Libre, 1983.-С.8.

газете «Глуховский вестник». 1918 год - в Воронеже он выпускает двухнедельник «Сирена», первое литературное периодическое издание в пореволюционной, разоренной России, собравшее на своих страницах весь цвет отечественной литературы. В 1919 году в Киеве Нарбут участвует в издании журналов «Солнце труда» и «Красный офицер».
Именно в этот период, отмеченный в судьбе поэта трагической вереницей ситуаций «на грани смерти», он напишет: «Жизнь моя, как летопись, загублена// Киноварь не вьется по письму.// Я и сам не знаю, почему// Мне рука вторая не отрублена..»3. Руку Нарбут потерял после нападения банды на имение тестя в «святую» рождественскую ночь 1918 года, которую собралось праздновать всё большое семейство. Младший брат Сергей и управляющий имением Миллер были убиты, чудом спасся двухлетний сын Нарбута Роман. Самого Нарбута, получившего несколько штыковых и пулевых ран, свалили вместе с трупами в навоз, что и помогло ему не замерзнуть лютой зимой. Утром, тяжелораненого, жена отвезла его в город, где из-за начавшейся гангрены ему ампутировали кисть левой руки4.
В октябре 1919 года «коммунистического редактора», пробиравшегося по занятой «деникинцами» территории, в Ростове-на-Дону арестовывает контрразведка Добровольческой армии. «Как болыневицкого поэта и журналиста»5 Нарбута приговаривают к расстрелу, и только внезапный налет красной конницы возвращает ему свободу. Бумага «об отказе от большевицкой деятельности», которую Нарбут под страхом смерти якобы подписал тогда в застенках, в 1928 году и решит вопрос о смещении его со всех руководящих постов и исключении из партии.
Но это будет позже, а пока Нарбут - в самом эпицентре кипучего, бурного строительства «весеннего терема» новой жизни. В 1920 году он организует литературный процесс в послереволюционной Новороссии, охватывая его живительными токами обширнейшую территорию, куда входят Полтава, Севастополь, Николаев, Тирасполь, Херсон. В Одессе, ставшей центром этой культурно-просветительской деятельности, Нарбут начинает выпуск журналов «Лава» и «Облава», возглавляет ЮгРОСТА и объединяет под своим началом талантливую молодежь, позже, с подачи В. Шкловского окрещенную «южно-русской школой»6. Нарбут руководит Радиотелеграфным агентством Украины (РАТАУ) в тогдашней столице Советской Украины - Харькове. С 1923 года он в
3 Владимир Нарбут. Александра Павловна. - Харьков: Лирень, 1922.-С. 21.
4 См.: Глуховский вестник. - 1918. - №2. См. также: воспоминания внучки поэта Т.Р. Романовой в кн.: Владимир Нарбут. Стихотворения. - М.: Современник, 1990. - С. 27.
5 Арест Владимира Нарбута// Вечернее время (Ростов). - 1919. -№ 382. -9 окт-. - С. 3. Цит. по: Тименчик Р.Д. К вопросу о библиографии В.И. Нарбута// De visu. - 1993. -№1 l.-C. 55.
6 Об этом периоде подробно в ст.: Л. Берловская. Владимир Нарбут в Одессе// Русская литература. - 1982. -№3,- С. 196-201.

говорили о необходимом, чрезвычайно необходимом противоядии Брюсовщине (и Гумилеву, добавлю). Так вот - шагай дальше. Туда же идут и кубисты»117.
Итак, приоритетом с точки зрения «направления» движения для Нарбута становятся футуристы, причем «в пользу» этого вектора развития для поэта говорит не только антиэстетическая «почва для сближения», но и стратегия и тактика окололитературных действий футуристов, которую Нарбут анализирует с не меньшим интересом: «О сближении с кубофутуристами. Думаю следующее: их успех основан, главным образом на скандале (это - безусловно), и притом чисто практическом, т.е. выступлениях с руганью. Я, конечно, не имею ничего против их литературной платформы. Даже больше: во многом с нею согласен (курсив мой- P.P.). Поистине, отчего не плюнуть на Пушкина? Во-первых, он адски скучен, неинтересен, и заимствовать (в отношении сырого материала) от него нечего. Во- вторых отжил свой век. И - т.д. <..>». Поэту, пережившему скандал и судебное разбирательство по поводу «Аллилуйи», живущему в Нарбутовке под болезненным впечатлением осуждения литературной общественностью продажи «Нового журнала для всех», возможно, сближение с футуристами, превратившими скандал в орудие литературного самоутверждения, виделось как преодоление ситуации, во многом психологическое, и логически последовательное: скандалисту, который пишет новаторские стихи, по пути не с «академическими» по сути акмеистами, а с такими же скандалистами-новаторами. Отсюда - деятельный, в манере Нарбута, вывод, призывающий М. Зенкевича к прямому действию: «Завяжи с ними (кубофутуристами - прим. Р.К.) небольшую дружбу и - переговори с ними, как следует. Я - согласен - и на слияние принципиальное. Мы, так сказать, - будем у них центром. <...> Относительно издания сборника тоже вполне согласен: да, нужны и твой, и мой. Можно и вместе (хорошо бы пристегнуть стихи какого-нибудь кубиста. Мандель мне не особенно улыбается для этой именно затеи). Лучше Маяковского или Крученых. ,.»118. Показательно, что здесь Нарбут выступает как литературный стратег, планируя возможное слияние с футуристами в духе военной операции, и это «стратегическое» начало объединяет и идейно-эстетическую, и издательскую составляющие поэта. В свете упоминания о Крученых показательна фраза Нарбута, высвечивающая его отношение к исканиям футуристов в области «зауми». Рассуждая о месте, которое «виевцы» могут занять в лоне футуризма, Нарбут, в частности отмечает: «Разница между ними и нами должна быть только в неабсурдности. Нельзя же стихи писать в виде больших и малых букв и - только!» Вероятно, под «большими и малыми
117'Гамже.-С. 48.
118 Там же.-С. 48.