Мессианство русской культуры : проблема продуцирования социокультурных феноменов архетипичного

• Автор: Петров, Андрей Павлович
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 186 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава первая. Философские основания исследования русского мессианства
1.1 Культура как форма и мера человеческого существования
1.2 Базовая роль религиозных ценностей в онтологии социокультурной деятельности
1.3 Традиция как аксиологический механизм репродуцирования
Глава вторая. Мессианство в механизме продуцирования и репродуцирования феноменов русской культуры
2.1 Сущность мессианства
2.2 Мессианство как архетип русской культуры
2.3 Метаструктура и трансформации русского мессианства
Заключение
Список литературы

Введение
Актуальность темы исследования. Тема мессианства до сих пор воспринимается многими исследователями достаточно узко
представляется, что она, является одной из важнейших проблем
религиоведения и философии культуры и достойна более широкого освещения. Значимость данного исследования предопределена социальным положением современной России, поиском пути её развития.
Россию в XX веке потрясли два грандиозных разлома, две социальные революции, казалось, радикально менявшие не только её социально-политические, но и духовные основы. Однако не будем при этом забывать, что в социальной реальности одновременно идёт непрерывный процесс
воспроизводства социальных смыслов и структур. И то, что на
психологическом уровне, воспринимается как некие социальные катаклизмы, как разрыв заданного социокультурного духовного континуума, то на онтологическом уровне понимания следует признать существование некоего «фундаментальных», глубинных явлений, объединяющих разорванные
временем и событиями части. Все новации «готовятся» в прошлом.
Два важных обстоятельства предопределяют постановку заявленной в названии диссертационного исследования теоретической задачи.
Во-первых, мировоззренческая проблема. В самом общем приближении мировоззренческую ситуацию в России можно описать как борьбу между коммунистическо-социалистическим и буржуазно-либеральным
мировоззрениями. С некоторым отходом от центра всемирно-исторической
арены марксизма острота проблематики не исчезает. Культурно-историческая рефлексия приводит нас к истокам мировоззрения марксизма в России, ибо русский марксизм имеет достаточно глубинные основания в русском менталитете. Иначе просто бы не реализовался «советский период» в отечественной истории. В то же время само прилагательное русский (русский марксизм, русский менталитет) отсылает нас к национально-культурному контексту, так как не бывает абсолютно нейтральной почвы, на которую
падают зёрна чужих идей. Усвоение всегда специфически своё - у-свое-ние. И поэтому на практике всегда получается «зелёный эффект»1 (по терминологии Д.В.Пивоварова). Русский марксизм - это своеобразный синтез марксизма и «русскости». Актуальной и по сей день остаётся проблема идейнопсихологического и культурного взаимодействия России и Запада (Западной Европы).
Во-вторых, относительно новым источниковедческим базисом для современного российского исследователя является творческое наследие русских религиозных философов. Как бы ни относиться к нему идеологически, любой честный исследователь не может не согласиться с тем, что в нём отражена ментальная картина мира русского народа.
Две эти посылки к постановке теоретической задачи усиливаются чрезвычайно важным добавочным обстоятельством - реалиями современной России, когда либерально-рыночные и демократические реформы проходят достаточно болезненно, поскольку нередко тормозятся особенностями российского менталитета. Поэтому обращение к проблеме истоков менталитета и его сущностных характеристик особенно значимо в современную эпоху. Всё это подводит нас к проблеме традиции как аксиологическому механизму. Именно традиция обеспечивает воспроизводство социальных смыслов во-времени, а также единство социальной реальности в пространстве.
Однако сама традиция тесно связана с религией, хотя бы в плане генезиса. И в этом смысле актуальным религиоведческим аспектом данной проблематики является выяснение специфики взаимодействия этнических особенностей и характера религии, сформировавшей данную культуру. Эта специфика во многом предопределяет социокультурное бытие народа, как в историческом разрезе, так и в современности. Поэтому необходимость данного исследования определяется потребностью иметь ясное представление о том, какие прафеномены, архетипы лежат в подтексте нашего образа мира.
1 «Допустим, что А ото пространство, залитое жидкой синей краской, а В - жёлтой краской. Пусть теперь эти пространства (условно принимаемые как качества) начинают проникать друг в друга. При их взаимовысвечивании возникает совершенно новое качество (эмерджент) - зелёный цвет» [128, 39].

Взаимодействие этих традиций - диалектическое, притом, что обе традиции могут находиться (и часто находятся) в ситуации противостояния или разобщённости, их нельзя разделить. Они неизменно влияют друг на друга, им присуще взаимопроникновение. Культура повседневности (и, в известной мере, сами лежащие в её основе ментальные представления) формируется под мощным воздействием высокой культуры: усвоенные народом духовные ориентации и мыслительные парадигмы приобретают здесь значение жизненных программ, которые воспринимаются как единственно возможные, органичные «естественному» порядку существования. И наоборот, высокая культура вольно или невольно интерпретирует «тексты» малой традиции, переводя их на свой язык и сохраняя в любых своих творениях заданный ими структурный порядок.
«Идеи, - пишет А.Я. Гуревич в послесловии к «Цивилизации средневекового Запада» Жака Ле Гоффа, - представляют собой лишь видимую часть «айсберга» духовной жизни общества. Образ мира, заданный языком, традицией, воспитанием, религиозными представлениями, всей общественной практикой людей, - устойчивое образование, меняющееся медленно и исподволь, незаметно для тех, кто им обладает. Можно представить себе человека, лишённого определенного мировоззрения, но не индивида, который не обладал бы образом мира, пусть непродуманным и неосознанным, но властно определяющим (в частности, как раз благодаря его неосознанности) поступки индивида, всё его поведение» [60, 356].
Можно сказать, что «малая традиция» не так уж мала по своему значению для культуры в целом. Традиция как таковая складывается из сочетания «низовых» и «высоких» элементов, но первые образуют как бы её архетипический фундамент. Они теснее всего связаны с тем слоем сознания, который хранит первичные средства описания семантики бытия-в-культуре, связанные: со структурой пространства — верх/низ, небо/земля,
правый/левый, восток/запад и др.; со структурой времени - день/ночь, свет/мрак, лето/зима и др.; с оппозицией природа/культура - мокрый/сухой, сырой/вареный и т.д.; с социальными категориями - мужской/женский, старший/младший (в разных значениях — возрастном, генеалогическом,