Кризис европейской культуры : проблематика духовного объединения общества

• Автор: Столбова, Наталья Викторовна
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Белгород
• Количество страниц: 187 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава 1. Модель кризисной культуры Запада: ее возникновение, развитие и попытки преодоления
1.1. Формирование модели кризисной культуры на Западе (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше и О. Шпенглер)
1.1.1. А. Шопенгауэр о нарушении целостности европейской духовности
1.1.2. Проблема духовного объединения людей как основа модели кризисной культуры Ф. Ницше
1.1.3. Критика мифа фаустовской души как смерть европейской культуры
1.1.4. «Лицо» кризисной модели культуры: обобщение идей А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и О. Шпенглера
1.2. Кризис европейской культуры в феноменологоэкзистенциальном свете
1.2.1. Шопенгауэровско-ницшеанская модель
европейской культуры и ее преобразование в философии Макса Шелера
1.2.2. От духа к экзистенции: структуры повседневности как фундамент духовной интеграции у М. Хайдеггера
1.2.3. Выявление М. Шелером и М. Хайдеггером новых ресурсов духовного объединения людей в европейской культуре
1.3. Кризис европейской культуры в философии языка: от

герменевтики к постструктурализму (М. Хайдеггер, X. Гадамер,
Ж. Деррида, Р. Барт)
1.4. Рецепция кризиса европейской культуры в современных российских исследованиях
Глава 2. Человек в «кризисной» культуре
2.1. Христианские практики духовного объединения людей: достижения, актуальные проблемы, перспективы
2.2. Человек в системе вещей и социальных связей
2.3. Образование в условиях кризисной культуры: новые практики солидарности
Заключение
Библиографический список

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. В философии Нового времени (в частности, у Лейбница) ставился вопрос о том, может ли конечное и ограниченное существо отпасть от своего творца? Отделиться от всего универсума и даже забыть, кто она (тварное существо) есть? Этот вопрос ставился как чисто теоретический и являлся отправной точкой для доказательства обратного - возможности предустановленной гармонии в согласованности души и тела, твари и творца, человека и культуры. Представить себе такую ситуацию отсутствия общей духовности действительно реальной было невозможно.
Сегодня же мы живем в этой невозможной ситуации. После зафиксированной Ницше «смерти Бога» человек поставил под сомнение ценности «большой» культуры, имеющие трансцендентный характер, и оказался, согласно ницшеанской и сартровской терминологии, в состоянии нигилизма лицом к лицу с Ничто. XX век с его мировыми войнами и тоталитарными системами показал, что игры с Ничто чрезвычайно опасны и оборачиваются не духовной интеграцией, а либо растворением всего человеческого во всеобщем (в тоталитарных системах), либо радикальным отрывом человека от культуры (в системах демократических, актуализирующих индивидуальное смыслообразование). Поэтому не случайно, что сегодня духовные поиски захватывают людей, представляясь им путем обретения истины и выхода к бесконечному, но порой оборачиваются либо навязыванием традиционной идеологии, либо просто причудливым хобби, персонализирующим каждого человека, но при этом не спасающим и не объединяющим.
С другой стороны, в отрыве человека от универсума «большая» культура превращается в красивую, но нежизнеспособную традицию, в некий культурный архив, обращения к которому необходимо постоянно искусственно поддерживать. Выхолащивание этого архива неизбежно и уже происходит, а

Итак, все ставшее преходяще. Жизненный поток сметает все категории, формы, рациональные связки. И даже в рамках одной души родственные друг другу связи оказываются мимолетными: «Всякое искусство смертно, не только отдельные творения, но и сами искусства. Настанет день, когда перестанут существовать последний портрет Рембрандта и последний такт моцартовской музыки - хотя раскрашенный холст и нотный лист, возможно, и останутся, -т.к. исчезнет последний глаз и последнее ухо, которым был доступен язык их форм. Преходяща любая мысль, любая вера, любая наука, стоит только угаснуть умам, которые с необходимостью ощущали миры своих «вечных истин» как истинные. Преходящи даже звездные миры, которые «являлись» астрономам с Нила и Евфрата как миры для глаза, - ибо наш - столь же
преходящий - глаз совсем иной» [208, 393].
Итак, трактовка Гераклита в духе гипертрофированного релятивизма (трехступенчатого, согласно Степуну Ф.А.) привела к отходу от
рационалистской схемы «Древний мир - Средние века - Новое время» и к
появлению шпенглеровской морфологии культур. Но при этом не сняла вопроса о том, как вообще возможна эта морфология, а скорее, наоборот, обострила его, т.к. непонятно, что выговаривает Шпенглер: свое уникальное видение уникально являющейся ему культуры, аристократичное настолько, что никогда не будет понято и прожито кем-то еще, или же объективную историю культуры, не обедненную рациональными схемами, в противовес гегелевской, на создание которой он претендует. Так, например, Т. Манн достаточно жестко подчеркивает это противоречие в концепции Шпенглера: «Однако, хотя культуры и "подобны" по общей структуре и общей судьбе, каждая из них как бы совершенно самостоятельное существо, замкнутое, обособленное от других, подчиненное лишь своим собственным стилевым законам мышления, видения, ощущения, переживания, и ни одна из них не понимает ни единого слова из того, что говорит другая. Только господин Шпенглер понимает их все вместе и каждую в отдельности и так рассказывает, так поет о всякой культуре, что любо-дорого слушать. В остальном же, как сказано, царит глубокое взаимное