Инверсионная теория происхождения сознания, языка, общества : социально-философский анализ

• Автор: Тен, Виктор Викторович
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 200 с.

СОДЕРЖАНИЕ Введение
Глава 1. Инверсионный подход к проблеме генезиса сознания и языка
1.Проблема начала сознания в психологии
2.Доминанта и торможение
3.Начало инверсионного понимания психогенеза
4.В поисках «зеркала»: сознание и «его иное»
5.Безумие, как «свое иное» разума
6.«Свое иное» разума и начало сапиентации
7.Пресапиенс, как Homo asapiens
8.Феномен гипноза и психика пресапиенсов
9.Пресапиентная психика и начало искусства
10.К вопросу о начале языка 88 Глава 2. Основные свойства социального качества человека в
свете инверсионного подхода и проблема социогенеза
1 .Постановка проблемы
2.«Биологизаторский» подход
3.«Особый проект природы»
4.В поисках первоэлемента системы «общество»
5.«Ансамбль общественных отношений» и проблема начала 119 6.Основные свойства социального качества человека
7.Диалектика и синергетика социогенеза
8.Социальность как бесконечность
9.Общественное бытие и общественное сознание
Заключение
Примечания
Литература

Введение
Не подлежит сомнению, что психо-глотто-социогенез является одной, нераздельной на три составляющие, темой. При этом он может быть предметом палеопсихологии, антропологической лингвистики, исторической социологии, а также целого ряда смежных наук (очень популярен, например, подход со стороны этнопсихологии). Под социально-философским здесь понимается обобщающий взгляд на указанный предмет, лишенный, в то же время, историографической перегруженности (историко-философский подход); подход, когда за основу берутся философские выводы о природе и сущности человека, которые «пропускаются» через тигели специальных знаний, что позволяет избежать эклектики, которая зачастую «загрязняет» процесс познания. Таким в видении автора предстает, например, микст философского и конкретно-научного знания в рамках известной школы «философской антропологии» (М.Шелер и др.), где второе не структурируется первым, а агглютинируется с ним.
Тенденция определять человека через качество социальности прослеживается от уровня обыденного сознания («человек - общественное животное») до философско-категориального мышления («сущность человека социальна»). При этом выявляется парадоксальный факт: социальность - качество, не выделяющее человека из мира животных, а, наоборот, наиболее легкий способ «опускания» человека в этот мир вплоть до самых низших его этажей (до насекомых, до тварей, особенно дорожащих социальностью, - пчел, термитов, муравьев). Возникает вопрос: как оно может быть дефиницией человеческого, какое «видовое отличие» оно скрывает настолько хорошо, что это отличие «с точностью до наоборот» работает на отождествление с родом тварей, дрожащих своей одержимостью социальностью?
В 20в. бихевиористы и социобиологи много сделали для изучения
социумов самых разных животных. При этом именно социальный фактор

стал главным основанием для выводов, будто «они, как мы; мы ничем не отличаемся». Зачастую для подобных отождествлений привлекаются фактор интеллекта, поискового или полового поведения, но здесь всегда присутствуют натяжки. И только социальный фактор дает основания для полных отождествлений без каких-либо натяжек.
Читая труды одного из основателей этологии К.Лоренца, который часто апеллирует к Ч.Дарвину, невозможно отделаться от мысли, что «несоциальных животных» вообще нет, что разделение видов животных на «социальные» и «несоциальные», и выделение человека из мира животных, также основанное на качестве социальности, является ложной дефиницией. «Впечатляющие примеры поведения, аналогичного человеческой морали», - пишет К.Лоренц, - оказывается, демонстрируют даже рыбы (Лоренц, 2008, С. 179). У животных существуют даже подобия «общественных договоров» (вспомним, кстати, концепцию «общественного договора» Руссо), что подразумевает очень высокую форму социума, - бесконтактную, что, в свою очередь, подразумевает использование достаточно сложных знаков. Сложными следует считать все знаки, включающие в себя элемент темпоральное™, отодвинутости во времени. Этологи, как правило, смело говорят о символах, т.е. конвенциональных знаках. Ими является, например, маркировка владений запахом. Более того, выясняется, что не только пространство биотопа может быть предметом обозначения, но и время. «Лейхаузен и Вольф... обнаружили на примере бродячих кошек, живущих на открытой местности, что несколько особей могут охотиться на одном и том же участке без всяких столкновений, регулируя это строгим расписанием, точь-в-точь как домохозяйки, пользующиеся общей прачечной» (там же, С.118).
Трудно объяснить позицию Нобелевского лауреата каким-то
недопониманием сути социальных отношений, тем более, что он старается
убедить читателей в научной строгости своего подхода. «Сначала развить

зеркала или магнита. Для гештальт-психологии характерно оперирование категориями, подчеркивающими целостность и нераздельность восприятия. Они широко распространили такие понятия, как «инсайт», «короткое замыкание», «изоморфизм», «транспозиция» (реакция не на отдельные раздражители, а на их соотношение). Проводя, как и бихевиористы, опыты на животных, гештальтисты приходили к прямо противоположным выводам. В плане происхождения сознания (нас интересует именно этот аспект) генеральной идеей гештальт-психологии является идея изоморфизма. По сути дела, именно она дала название всему направлению, ибо изоморфизм означает, что психика является интегральным образом (гештальтом) физиологии.
Борьба направлений, буквально «съедавших» друг друга, привела психологию в начале 20в. к системному кризису, когда воцарился хаос в понимании не только предмета науки, но также ее метода и способов интерпретации результатов опытов. В этот вакуум начали активно внедряться три новых направления: социальная психология, прежде всего французская; марксистская психология, развивавшаяся в революционной России, и фрейдизм с его психологией бессознательного.
Французская школа социальной психологии, провозгласившая устами
Э.Дюркгейма, что, «индивид, приобщаясь к обществу, приобщается к
самому себе» (Educacion et sociologie, 1922г., издание на русском языке
впервые 1996г.) провозгласила тем самым тезис социальной
обусловленности психики. В известном смысле это был перевод на язык
психологии известного философского тезиса К.Маркса о сущности
человека. Советская школа психологии основывалась на данном тезисе и
на ленинской теории отражения, согласно которой все формы сознания
являются отражением материи и материальных отношений. Выстраивалась
иерархия форм сознания (сознание индивида, группы, класса,
общественное сознание), напротив выстраивалась иерархия
материального. Проблема «кривого зеркала», «инаковости» отражения