Когнитивно-эпистемологические модели сознания : опыт историко-критического анализа

• Автор: Иллензеер, Диана Николаевна
• Шифр специальности: 09.00.08
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Белгород
• Количество страниц: 138 с. : ил.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
Г ЛАВА 1. Г енезис представлений о сознании и их генеральная
классификация
§ 1. Атрибутивные и реляционные концепции сознания в истории
философии
§ 2. Когнитивно-эпистемологические аспекты моделирования
сознания в современной психологии
ГЛАВА 2. Философско-методологический анализ современных
моделей сознания
§ 1. Проблема происхождения сознания: современные научные
концепции и философия науки
§ 2. Проблема объективности в научном исследовании сознания.
Заключение
Библиографический список

ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы. Проблема сознания является одной из главных тем философии, поскольку в центре философской мысли - по крайней мере, со времен Сократа - стоит человек как осознанно действующее существо, как существо наделенное сознанием мира и самого себя. Отношение сознания к бытию, формы индивидуального и общественного сознания, способы адекватного самосознания - эти и другие аспекты проблемы сознания так или иначе исследуются в любой значительной философской системе. Без решения проблемы сознания невозможно строить науку о человеке.
Выбранный в качестве темы настоящего диссертационного исследования аспект проблемы - когнитивно-эпистемологические модели сознания - в наши дни приковывает к себе главное внимание целого ряда философских направлений и научных школ - от феноменологии и аналитической философии до когнитивистики и культурно-исторической психологии. По данной теме ежегодно выходит в свет огромное количество научных работ, ее исследованием занимаются десятки специализированных научных центров и лабораторий по всему миру. Есть все основания утверждать, что когнитивно-эпистемологическое исследование сознания является одной из наиболее актуальных тем или, точнее сказать, проблемных областей в современной мировой философии.
Степень разработанности проблемы. Первые модели сознания появились уже в древнеиндийской философии и у досократиков, однако когнитивно-эпистемологический аспект проблемы оставался здесь почти не разработанным, пребывая в тени натурфилософской проблематики или же теряясь в наслоениях мистики и мифологии. При этом уже в середине I тысячелетия до н.э. Гераклит говорит о сознании как «сухом свете души» и различает истинное сознание - знание закона бытия, Логоса, от иллюзорного

сознания, присущего человеку толпы, который живет как во сне, «не осознавая того, что делает наяву» [Bl DK].
Сократ обнаружил диалогическую структуру сознания, утверждая присутствие в душе сверхличного начала, которое он называл «даймонием» и считал гарантом нравственного поведения личности. В дальнейшем проблема сознания в античной философии исследовалась главным образом сквозь призму дилеммы «знание против мнения» (episteme vs. doxa) и различения ясного и смутного осознания истинного бытия. Такова первая в истории философии принципиальная и отчетливая когнитивноэпистемологическая постановка проблемы сознания.
Наряду с этим в античной философии появляются редукционистские учения, сводящие сознание к материальным процессам в человеческом теле (огненные атомы Демокрита). Однако и в таких учениях, как правило, различаются когнитивные уровни осознания мира - от ощущения и представления, фиксирующих поверхностные связи тел, до знания глубинных причинно-следственных отношений между вещами.
В современной аналитической философии сознания редукционистская линия наиболее ярко представлена в трудах Дж. Сёрла и так называемом «элиминативном материализме», основоположения которого были сформулированы в монографии П. Чёрчленд «Нейрофилософия» (Neurophilosophy: Toward a Unified Science of the Mind-Brain. Cambridge, 1986).
Альтернативы материалистическим теориям были предложены Платоном и Аристотелем; именно эти две линии на протяжении следующих двух тысячелетий задавали тон в исследовании сознания. Платоники понимали сознание как функцию души-субстанции, которая по своей природе отлична от человеческого тела; в перипатетической традиции сознание представлялось атрибутом души, понимаемой как энтелехия, идеальная «форма тела».
философии Декарта» Г.С. Тымянский постоянно употребляет оба термина «мышление (сознание)» для передачи смысла спинозовского атрибута «cogitatio». Вероятно, оба они учитывали при этом указание
В.Н. Половцовой, первой и единственной переводчицы Спинозы, подробно исследовавшей вопросы перевода его терминологии на русский язык.
По интересующему нас вопросу Половцова, в частности, замечает: «При переводе cogitatio словом “мышление” слишком близкой оказывается возможность скольжения в сторону обычного и, можно сказать, ежедневного употребления этого слова. Потому желательно сохранять, где возможно, выражение cogitatio; наиболее близким переводом его могло бы быть выражение сознавание (в некоторых отношениях лучше, чем сознание). Выражение cogitationes у Спинозы и Декарта, по отношению к человеческому познанию, вполне передается выражением содержания сознания»’.
В этом случае, правда, мы встречаемся с трудностью, о которой Половцова не упомянула: в текстах Спинозы постоянно фигурирует термин «conscientia», калькой которого, по авторитетному мнению Макса Фасмера, и является русское слово «сознание»2. Спиноза пользуется термином «conscientia», как правило, в смысле способности отдавать отчет в своих действиях и влечениях, т.е. для характеристики самосознания3, или
1 Половцова В.Н. К методологии изучения философии Спинозы. - М.: Кушнерев, 1914.-С. 38-39.
2 «Сознание - калька лат. conscientia; едва ли прав Унбегаун (RES 12, 39), объясняя это слово из нем. Gewissen, «совесть»« (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. - М.: Прогресс, 1971. - Т. 3. - С. 707).
3 Например, в «Этике» говорится: «Между влечением и желанием существует только то различие, что слово желание большей частью относится к людям тогда, когда они сознают свое влечение, поэтому можно дать такое определение: желание есть влечение с сознанием его (cupiditas est appetitus cum ejusdem conscientia)» (Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 1. - С. 464).