Философские идеи нестяжательства и "учёного монашества" второй половины XVIII века: единство и своеобразие

• Автор: Исаков, Алексей Александрович
• Шифр специальности: 09.00.03
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Нижний Новгород
• Количество страниц: 200 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава I. Философские аспекты нестяжательства XV-XVI веков
§ 1. Нестяжательство как историко-философское явление
§ 2. Философские идеи «Устава» Нила Сорского
§ 3. Нестяжательство XV - XVI веков как общественно-политическая
идеология
Глава II. Философия «ученого монашества» второй половины XVIII века
§ 1. Философские взгляды митрополита Платона (П.Е. Левшина)
§ 2. Философские идеи епископа Дамаскина (Д.Е. Семенова-Руднева)
§ 3. Философские аспекты «живого богословия» Тихона Задонского
Заключение
Библиографический список использованной литературы

Введение
Актуальность темы исследования. В процессе эволюции философского мировоззрения, сопровождающем любые значительные социальные трансформации, происходят принципиальные изменения представлений о мире и месте человека в нём. Такие явления всегда остро переживаются обществом, поскольку предполагают кризис и деконструкцию устоявшейся картины мира и системы ценностей. Залог успешного преодоления мировоззренческого кризиса — в готовности мыслящих сил социума к новаторству. Но это должно быть такое новаторство, которое не исказило бы своеобразия данной общности и опиралось бы на некую органичную традицию. Современное русское общество находится в поисках пути преодоления поразившего его мировоззренческого кризиса. Поэтому принципиальное значение имеет анализ мировоззренческих процессов аналогичных переломных эпох в отечественной истории.
В данной работе эти процессы исследуются через призму взаимодействия русского средневекового и просветительского мировоззрений. Русское Просвещение рассматривается как новаторская эпоха, в особых формах востребовавшая сложившийся в русском средневековье идейный запас ради сохранения своеобразия национального самосознания. Эту непростую задачу решало «учёное монашество» второй половины XVIII века, стремившееся к синтезу средневекового и просветительского мировоззрений. «Учёные монахи» опирались на идейную традицию русской философской и богословской мысли позднего средневековья, т.е. времени, для которого также был характерен острый мировоззренческий кризис. В русской мысли позднего средневековья аналогичную роль сыграло нестяжательство, преодолевшее мифологические пережитки и сословную ограниченность мышления своего времени, но опиравшееся при этом на восточно-христианскую традицию исихазма. В этом свете сравнение философских идей нестяжателен и «учёных монахов» второй половины XVIII века выглядит наиболее актуальным и репрезентативным.

Степень исследованности проблемы. Перед историками русской философии и культуры всегда остро стояла проблема преемственности двух этапов развития отечественной мысли, охватывающих вместе период её становления - с XI по XVIII век. Первый этап, прошедший под знаменем византийской патристики, казалось бы, отрицается другим этапом - русским Просвещением, ориентировавшимся на секуляризованную или внеконфессио-нальную религиозную мысль Западной Европы. Лишь в XIX веке обе традиции выступают явно и одновременно, и в определённом смысле наступает их синтез. Эта стройная триадическая схема таит в себе опасность разрыва связи между философско-богословской мыслью средневековой Руси и секулярной в массе просветительской мыслью петербургского периода. Чтобы избежать этого, необходимо высветить и исследовать такие формы и направления русской просветительской мысли, в которых прежняя, присущая русскому средневековью, традиция сохранялась и развивалась в снятом состоянии.
Однако и здесь существует некоторая трудность. С одной стороны, наиболее логичным выглядит поиск соответствующих форм философствования в наследии того же социального слоя, который лидировал в развитии русской средневековой мысли, т.е. в философско-богословском наследии монашества. С другой стороны, как раз его-то долгое время не было принято включать в рамки просветительской философии, что объяснялось стремлением мерить русское Просвещение меркой французского, в котором атеизм действительно был одной из атрибутивных черт. Так А.И. Болдырев, классифицируя концепции человека, сложившиеся в русской философии XVIII века, выделил просветительскую, масонскую и «официальную церковную антропологию, пропагандистами и ярыми сторонниками которой были митрополит Платон, архиепископ Амвросий ... и др.»1 И эта последняя так и не подверглась в его монографии анализу, оказалась фактически вынесенной за рамки русского Просвещения.
Пересмотр такого отношения к культурному наследию русского духо-
1 Болдырев А.И. Проблема человека в русской философии XVIII века. - М.: МГУ, 1986. С. 20.

духовные братства».58 В работе М.Н.Громова и В.В.Милькова 2001-го года решающим аргументом в пользу трактовки исихазма как гуманизма служит повышение статуса человеческой плоти в праксисе исихии.59 Гуманистическая оценка касается не только Нила Сорского, но и второго поколения не-стяжателей, в т.ч. Вассиана Патрикеева. Так, В.Ф. Пустарнаков писал: «В теологической форме в посланиях Вассиана Косого прозвучали гуманистические по сути идеи»
Во-вторых, получает развитие антиномическое понимание отношений иосифлян и нестяжателей - в первую очередь у С.С.Аверинцева, говорившего о них как о двух органически присущих русской духовности типах святителей - «кротком» и «грозном».61 Оценкам Г.П. Федотова, Г.В. Флоровского

и A.B. Карташева следует также В.В. Сербиненко. При этом следует заметить, что антиномические представления серьёзно повлияли на «гуманистическую» точку зрения и в наибольшей степени это проявилось в работах Г.М. Прохорова. Однако порой антиномизм нестяжательства и иосифлянства понимается слишком буквально, так что оба направления одинаково возводятся к исихазму, как это сделала, например, О.Б. Ионайтис
В-третьих, есть попытки оспорить победу иосифлян в долговременной культурологической перспективе. Так С.Н. Кочеров64 вслед за Г.П. Федотовым обвиняет иосифлянство в трагедии русской святости, однако, в отличие от мыслителей Русского Зарубежья, считает, что и само иосифлянство было в XVIII веке разгромлено, а на смену ему пришла старческая традиция нестяжательства, которая и стала основой нового русского самосознания.
В-четвёртых, существуют попытки включить историософскую оценку конфликта в современный политологический дискурс. В таком направлении
58 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль... - М.: МГУ, 1990. С. 186.
55 Громов М.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. - СПб.: РГХИ, 2001. С. 86.
60 Пустарнаков В.Ф. Философская мысль в Дрепней Руси. - М.: Кругъ, 2005. С. 191-192.
61 Аверинцев С.С. Византия и Русь: два типа духовности. Статья первая//Новый мир.-1988.-№7.-С. 232-233.
62 Сербиненко В.В. Русская философия: Курс лекций/В.В.Сербнненко. - М.: РГГУ, Омега-Л, 2005. С. 18-24.
63 Ионайтис О.Б. Философия сердца в русской средневековой иконописи//София: Рукописный журнал Общества ревнителей русской философии. Вып. 6. 2003.
ы Кочеров С.Н., Семнкопов Д.В. «Иосифляне» н «нестяжатели»: два лика святой Руси//Религиоведение. -2007. №2. С. 21-30.