Роль политического ресурса в функционировании бизнес-групп

• Автор: Кислицын, Дмитрий Викторович
• Шифр специальности: 08.00.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Кемерово
• Количество страниц: 179 с. : ил.

ГЛАВА 1.

ГЛАВА 2.

ГЛАВА 3.

Экономическая характеристика политического ресурса
Подходы НИЭТ к характеристике роли власти в экономике
Институциональная природа политического ресурса
Природа бизнес-группы: институциональноэкономическая характеристика
Бизнес-группа как результат интернализации трансакций политическим ресурсом Бизнес-группа как форма организации крупного бизнеса
Политический ресурс бизнеса в России: содержательная и количественная оценка
Исследовательские подходы к эконометрическому анализу роли политического ресурса Бизнес-группы и политический ресурс в России: анализ структуры «Перечня системообразующих организаций»
С.З С

С. 54 С. 54 С
С. 98 С.98 С
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ПРИЛОЖЕНИЯ
С. 133 С. 139 С
Актуальность темы исследования. Российские реформы 1980-1990-х годов имели своей целью трансформацию не только экономических, но и политических институтов, что должно было привести к формированию в нашей стране открытых и конкурентных политических рынков. Однако результатом проведенных реформ стал «захват государства» несколькими крупнейшими бизнес-структурами, которым удалось поставить себе на службу институты представительства и коррумпировать государственный аппарат. Это позволило так называемым «олигархическим структурам» получать привилегированное отношение со стороны государства, что обеспечило им устойчивые конкурентные преимущества. 2000-е годы принесли радикальные перемены - «захват государства» сменился «захватом бизнеса» со стороны государства, в результате чего лидирующие позиции в национальной экономике заняли государственные компании и частные бизнес-структуры, тесно связанные с представителями высшего политического руководства страны. В результате, спустя более чем 20 лет после начала реформ, Россия по-прежнему далека от идеала «правил, одинаковых для всех» и открытых политических рынков. Формирование таких правил часто провозглашается одной из важнейших задач, выполнение которых необходимо для успешного долгосрочного развития нашей страны.
Современная экономическая теория практически не изучает функционирование политических систем, не обладающих конкурентными политическими рынками. Если функционирование открытых политических рынков было описано и проанализировано в рамках теории общественного выбора, то к описанию политических режимов, фактически функционирующих на большей части земного шара, экономическая теория приступила лишь в последние десятилетия. В значительной степени это объясняется тем, что исследование открытых политических рынков возможно с использованием неоклассического экономического инструментария, в то время как в ситуации их отсутствия такой инструментарий часто оказывается неприменим.
Формирование конкурентных политических рынков невозможно без

глубокого понимания того, как работает политическая система в условиях их отсутствия. Почему власть создает устойчиво неравные правила игры, давая привилегированное отношение отдельным фирмам? Какие именно выгоды извлекают такие отдельные фирмы из своего особого положения? Какое влияние неравные правила игры оказывают на структуру бизнеса и на стимулы предпринимателей? Ответы на эти вопросы необходимы, прежде всего, потому, что успешные институциональные реформы невозможны без учета стимулов важнейших игроков. Реформатор должен не просто механически внедрять некие новые «идеальные» правила, он должен собирать политически влиятельные коалиции, поддерживающие институциональные изменения. В противоположном случае, реформатор рискует получить результат, далекий от ожидаемого, в лучшем случае он будет заключаться в том, какое место при таком политическом влиянии получат другие бизнес-структуры - роли поменяются, но суть останется неизменной.
Таким образом, объяснение причин устойчивости политических систем, действующих в большинстве стран мира, в том числе и в России, факторов, определяющих стимулы власти и бизнеса в конкретных институциональных условиях, является серьезной исследовательской проблемой, требующей своего решения.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема роли власти в экономической системе общества длительное время игнорировалась в рамках экономической теории. Представители неоклассического направления имплицитно исходили из существования стабильных правил, которые делают поведение индивида полностью обезличенным, как это представлено в идеализированных моделях конкурентных рынков. Теория общественного выбора (Дж. Бьюкенен, М. Олсон, Г. Таллок), впервые подвергнув экономическому анализу политическую сферу, сформировала эту предпосылку эксплицитно: в основе функционирования и экономических, и политических рынков стоит договор о разоружении. Исследование неконкурентных политических рынков требует включения в анализ институтов и нерыночных трансакций, а также

несовершенными институтами. Этот подход с позиции «нирваны» существенно отличается от сравнительного институционального подхода, в рамках которого осуществляется выбор между альтернативными реальными институтами»
Сравнение «естественного государства» с институциональной «нирваной» должно бы быть дополнено сравнением с институциональным «адом» - ситуацией децентрализации насилия и правоприменения (инфорсмента). Примером такого подхода является исследовательский проект «Developing Institutions in Limited Access Orders», реализованный Д. Нортом, Дж. Уоллисом, С. Уэббом и Б. Вайнгастом при поддержке Govemance Partnership Faculty Всемерного Банка в 2009-2011 годах.2 Он показал, что развивающиеся страны, прошедшие через периоды насилия в масштабах, которые грозили уничтожением государства, выстроили систему институтов, направленных на предотвращение насилия. Для этого используются ренты и привилегии для отдельных лиц и групп, способных на насилие, создавая для них стимулы кооперироваться, а не бороться друг с другом. Влиятельные группы получают ценные привилегии, например, исключительные права на торговлю, монополию на производство цемента или обеспечение доступа к телекоммуникациям, эксклюзивное право контролировать рынок в конкретном регионе или монопольное право импортировать товары повышенного спроса. На примере Мексики в 1930-х годах, Индии и Бангладеша после разъединения и Мозамбика на исходе гражданской войны 1992 г. авторы сделали вывод, что распределение рент между организациями, способными на насилие, помогло создать стимулы к снижению реального уровня насилия.3 Таким образом, проведение сравнительного институционального анализа позволяет по-новому взглянуть на институты «естественного государства» - и возможно, отказаться от взгляда на них как «неэффективные».
В качестве примера того, как создание системы рент обеспечивает снижение уровня насилия, можно привести ситуацию в Чечне 1990-2000 гг. Вооруженный
1 Demsets H. Information and efficiency: another viewpoint//Journal of law and économies. - 1969. - № l.-P. 2.
2 Норт, Д, Дж. Уоллис. Б. ВаГшгаст. В тени насилия: уроки для обществ с ограниченным доступом к политической и экономической деятельности// Вопросы экономики. -2012. - № 3.-С. 4-31.
3 Норт, Д, Дж. Уоллис. Б. ВаГшгаст. В тени насилия: уроки для обществ с ограниченным доступом к политической и экономической деятельности. - С.4.