Картографирование зарубежных акваторий адмиралтейской коллегией

• Автор: Булатов, Владимир Эрикович
• Шифр специальности: 07.00.10
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 175 с.

Оглавление:
№ страницы
ВВЕДЕНИЕ
Глава I. РУССКИЕ МОРСКИЕ КАРТЫ XVIII ВЕКА: СОДЕРЖАНИЕ И ФОРМА 15 Глава II. БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ
Глава III. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
Глава IV. ОКЕАНИЧЕСКИЕ БЕРЕГА ЕВРОПЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРФИЯ
ВВЕДЕНИЕ
Цели и задачи исследования
Сотрудники Отдела картографии Государственного Исторического музея (ГИМ) при научной обработке коллекции отдела обнаружили обширный корпус морских карт XVIII в., показывающих гавани и берега иных европейских государств (преимущественно королевств Швеции и Дании и Османской империи). В совокупности они составляют около трети всех русских морских карт того времени, хранящихся в музее. Солидный корпус аналогичных карт хранится и в Архиве Военно-морского флота (РГА ВМФ), так что всего, по самому скромному подсчету, насчитывается не менее 400 рукописных и гравированных русских карт зарубежных гаваней и берегов. Музейная работа требовала найти связь между картами зарубежных акваторий и событиями истории нашей страны, с историей русской картографии. Однако анализ научной литературы, посвященной истории гидрографии, показал, что упоминания о картах зарубежных акваторий крайне редки, и в целом существование рассматриваемого пласта карт прошло мимо внимания историков картографии.
Цель работы - выявление корпуса карт зарубежных акваторий, составленных в рамках Адмиралтейской коллегии; анализ деятельности Адмиралтейской коллегии по картографированию зарубежных акваторий, включающий воссоздание истории ее основных гидрографокартографических акций за рубежом; определение того влияния, которое эта деятельность оказала на формирование национальных особенностей русской гидрографии и формирование гидрологической службы; а аткже введение в научный оборот коллекции морских карт XVIII в. ГИМ.
Три вида гидрографических работ в XVIII в.
В гидрографической практике европейских стран XVIII в. следует различать: 1) съемки берегов метрополии, 2) съемки заморских территорий (колоний) и 3) съемки берегов своих актуальных или потенциальных противников, имевшие место, главным образом, в ходе военных действий. Эти три вида работ проводились на различных организационных основаниях и по различной методике. Съемки берегов метрополии, как правило, выполнялись специально назначенными лицами в течение ряда лет; в их ходе использовалась единая передовая методика; съемки, проводимые с судов, увязывали с сухопутными съемками берегов — примером такого рода работ может служить деятельность Мардоха Маккензи (Murdoch Mackenzy) в Великобритании или А.И. Нагаева на берегах Финского залива. С середины XVIII века, а в России с конца века береговые съемки ряда балтийских государств уже основывались на результатах триангуляции, так что можно говорить о превращении «старинных» морских карт в «старые»1.
Карты берегов заморских территорий составлялись в ходе специально организованных экспедиций различной продолжительности, и по необходимости они не могли быть столь под-
1 Гопъденберг Л.А. Русские картографические материалы как исторический источник и их классификация. Автореферат канд. дисс. JI, 1958.

робны и достоверны, как карты берегов метрополий. Характерно, что зарекомендовавший себя как отличный съемщик в ходе экспедиций Джеймса Кука, исполнявший должность штурмана на корабле «Резолюшн» Вильям Блай (William Bligh) при попытке применять известную ему методику съемки у английских берегов Северного моря допускал значительные ошибки в 2-3 минуты в определениях широты и долготы1, так что он вынужден был перенять методику своего предшественника М. Маккензи, связанную с активным использованием береговой триангуляции.
Съемки берегов и гаваней противника, зачастую осуществлявшиеся в условиях военного времени, за короткие сроки и не специально подготовленными экспедициями, но боевыми экипажами флотов европейских держав, давали относительно более скудную информацию. Методика съемок и составления карт не была стабильной, и промеры глубин не были многочисленны. В целом, карты берегов потенциальных противников уступали в отношении точности и достоверности, за счет того, что в короткие сроки и в экстремальных условиях требовалось провести максимальные объемы работ, обеспечивающих проведение конкретных операций. Тем не менее, составленные карты имели первостепенное значение для действий военно-морских флотов. Все они рассматривались в качестве секретных, и случаи, когда они попадали в руки противника, редки.
В XIX в., по мере того, как триангуляционные съемки берегов получали все более широкое распространение, а гидрографическая информация открывалась для публики, секретные рукописные карты берегов и гаваней противника, составленные в XVIII в., теряли свое значение. Таким образом, они стали «тупиковой ветвью» развития мировой гидрографии, и не лежат в основе карт, составленных в XIX в. Это обстоятельство и стало одной из причин недостаточной известности рассматриваемого корпуса карт.
Русская гидрография, развиваясь в XVIII в. общем русле европейской гидрографии, имела свои национальные особенности. В частности, недостаточная картографическая изученность территории России в начале века привела к тому, что различия в съемах берегов России (например, Финского залива) и колоний (например, северной части Тихого океана), были не столь ярко выражены, как в Англии или Франции. Вместе с тем, общая ориентация русской гидрографии на удовлетворение потребностей военно-морского флота приводила к тому, что карты третьего рода, то есть карты берегов потенциальных противников, имели дополнительный удельныйуереди русских морских карт XVIII в.
Доступность иностранных морских карт зарубежных акваторий и необходимость в русских съемках
В качестве наиболее вероятных противников России в XVIII в. рассматривали Швецию, Польшу и Турцию. Если в случае войны с Польшей, или на польской территории, флот
1 Robinson A.H.W. Marine Cartography in Britain. A history of the chart to 1855. Leicester: Leicester University Press. 1962, p. 105.
(табакерках, посуде), и по отношению к ним можно говорить о господстве того или иного художественного стиля. В начале XVIII в. сосуществовали два стиля: барокко, для которого характерна напряженная динамика фигурной композиции, обилие изображенных предметов, тяга к экзотике, и классицизм, с его стремлением к равновесию и гармонии. Однако если в произведениях изобразительного искусства и архитектуры барокко и классицизм представляются едва ли не антиподами, то на уровне декоративно-прикладного искусства их многое сближало, и в первую очередь широкое использование античных реминисценций и пристрастие к аллегории. Фактически применительно к картушам карт можно говорить о едином барочноклассическом декоре. Текст обычно помещен на поле, обрамленном архитектурными элементами, или на полотнище ткани; часты изображения навигационных инструментов, военной арматуры, кораблей, флагов, античных богов, христианской символики (знаков божьей благодати). С середины XVIII в. все большую популярность завоевывает стиль рококо, в эстетике которого особенно ценилась прелесть легкой и прихотливой игры, и символом которого в орнаменте стал изящный завиток ракушки. Теперь тексты помещают в поле в форме морской раковины; часто изображаются камыши, водоросли и морские чудовища. Менее распространены картуши, нарисованные под влиянием романтизма и сентиментализма; этот стиль скорее характерен для карт суши, чем для морских, и выражается в пристрастиях к определенному набору изобразительных мотивов: дикому камню, на котором помещается текст, изображению руин, деревьев, согнутых бурей. Одновременно с распространением рококо в конце XVIII века классический картуш эволюционировал в сторону арабесок, на создание которых художников вдохновляли результаты раскопок в Геракулануме и Помпеях.
В качестве примера аллегорической композиции можно привести титульный лист Атласа Архипелага2. На нем изображена ростральная колонна (морская победа), на ней вензель Екатерины II в лавровом венке, излучающем свет (слава Екатерины озаряет вселенную). Рядом трубит Фама (слава) с язычком пламени на темени (знак ниспосланной свыше благодати), к ее трубе привязана лента с цифрой МОССЬХХ (год Чесменской битвы). Фама держит над вензелем змею, кусающую свой хвост (вечность). На заднем плане морское сражение. Изображение окружено лавровым венком. Словами идею титульного листа можно было бы выразить приблизительно следующим образом: «БожиеЙ благодатию слава победы флота Екатерины II в Чесменском бою будет вечно озарять вселенную».
В целом использование сложных сюжетных композиций характерно для наиболее официальных картографических произведений, например, в атласах - на титульных листах и
1 О смысловом значении сюжетного картуша см. работу Финягиной Н.П. «Сюжетные картуши Российского атласа 1792 г», в печати.
2 О значении упомянутых аллегорий см.: Гаттерер И.Х. Начертание гербоведения. Сочинение И.Х. Гаттерера, геттингенского Университета профессора Хронологии, Географии, Гербоведения, Нумизматики, Дипломатики и разных ученых обществ почетного члена, с немецкого языка перевел, и с дополнением к оному краткого изъяснения употребляемых в гербах изображений, иконологического описания эмблем и знатнейших государств с их гербами издал Герольдии секретарь, коллежский