Социально-философский анализ поведенческих регулятивов в корпоративной культуре

• Автор: Михайлина, Светлана Анатольевна
• Шифр специальности: 09.00.11
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2012
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 177 с.

РАЗДЕЛ I. ФИЛОСОФСКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
ИССЛЕДОВАНИЯ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ РЕГУЛЯТИВОВ
СООБЩЕСТВА
РАЗДЕЛ II. СУЩНОСТЬ, ДЕТЕРМИНАЦИИ И ФУНКЦИИ
ФОРМАЛИЗОВАННЫХ ПОВЕДЕНЧЕСКИХ РЕГУЛЯТИВОВ
В СОВРЕМЕННОЙ КОРПОРАТИВНОЙ КУЛЬТУРЕ
РАЗДЕЛ III. РОЛЬ ФОРМАЛИЗАЦИИ ЦЕННОСТЕЙ И НОРМ
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ СООБЩЕСТВ В КУЛЬТУРЕ
ГЛОБАЛИЗИРУЮЩЕГОСЯ СОЦИУМА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Для российского общества, переживающего в связи с процессами реформирования специфическую аномию (размывание ценностнонормативных устоев, снижение роли институтов семьи, школы, церкви как проводников морали) актуальным является осмысление диалектики конкретизированных, даже кодифицированных форм нравственного делового поведения и универсалистской модели свободной творческой реализации индивидом всеобщих моральных принципов.
Становление молодых институций в условиях развивающейся рыночной экономики вызывает в них потребность утвердить свою социальную значимость посредством фиксации собственного предназначения («миссии») в контексте социальной ответственности, сформировать адекватную субкультуру в том числе посредством создания профессиональных этических кодексов.
В современной России деконструкция прежней целостности социальнонравственных устоев сопровождается умножением локальных субкультур, идейных и идеологических систем, конкурирующих с традиционными и в частности советскими ценностями и нормами. Данная ситуация усложняется влиянием постмодернистской парадигмы, для которой характерны проблематичность самой нормы, ее подлинности и критериев, пересмотр нормативных основ социокультурного бытия. Наблюдается приверженность различным субкультурам и меньшинствам: политическим, языковым,
сексуальным.
Важным фактором размывания нормативных устоев является предельная насыщенность информационным разнообразием, стремительной сменой образов и идей, сюжетов, кумиров социальной жизни. Возможности визуальных средств массовой информации воздействовать на подсознание людей, формировать отвлеченное от реальности мировоззрение, также

влияют на размывание границ «нормальности». «Именно коммуникативная избыточность придает кинематографическим и телевизионным клише специфические измерения - доверие ложному, вовлечение в неразумное. Речь идет не о вере в неправду, а об аффективной радости обмана (хорошо известной искусству), о ритмически повторяемых шоках, располагающихся между стимулом и реакцией, разрывах, которые призвана восстановить логика причинно-следственных связей»; - такой вывод можно сделать из анализа СМИ постсовременности Ж. Лиотаром.1 Большинство таких посланий, клише и образов создает чисто символическое единство «мы», мало соотнесенное с повседневной реальностью россиян. Этими методами, соответствующими двум типам коммуникативных режимов: «легкое
покалывание» и «легкое поглаживание», создается и воспроизводится скорее равнодушный обыватель. На подобной «равнине душ» средствами РЛ, с помощью рафинированных технологий манипуляции сознанием выстраивается требуемый ландшафт социального бытия. В целом современный российский социум консервируется методами коммуникационной политики в качестве общности зрителей, а не развивается на принципах демократии (деятельностного участия).
К проявлениям аномии в России можно отнести также отсутствие внятного общепринятого символического кода как одного из стержневых элементов культуры. Язык российской массовой культуры сегодня весьма эклектичен, стилистически неряшлив (с преобладанием брутального стиля в политической риторике). Переплетение старых и «новых» (при отсутствии новейших) исторических символов, в том числе религиозных и государственных: герб, гимн и т.п., порождает конфликт символических кодов, свидетельствует об отсутствии ясной идеологической стратегии.
Аномические процессы неразрывно связаны с кризисом идентичности, как личностной, так и национальной. Тотальная деконструкция, означающая
1 Е.В.Петровская. К определению события // Философский журнал. 2009. № 1(2). - М.: ИФ РАН. С. 126.

достигнутый уровень отношений и производства. При этом необходимо помнить, что в менталитете человека феодального общества Европы (отражающем структуру вассалитета) скорее отсутствовало понятие свободы поведения. Реальный смысл имели понятия «свободного послушания» или «свободного служения». Именно должное служение Богу приводит к подлинной свободе, а верность считается важнейшей христианской добродетелью и моральной ценностью (верность вассала, верность христианина, верность рыцаря прекрасной даме и т.п.). Верное служение человека Богу - итог выбора личностью своего пути и свободного исполнения морального долга (высший пример - искупительная жертва Христа). Верующие всей душой - свободны, и в этой свободе реализуется подлинное человеческое достоинство. («Серв - свободный Господа, а свободный - серв Господа», - утверждал Ансельм Кентерберийский.)
Те, кто не повинуется Господу, а упорствуют в своей гордыне, на самом деле - не свободны, будучи рабами своих страстей. В этом смысле «противопоставляли «свободное рабство перед Господом» (libera servitus apud Dominum) «рабской свободе мира» (servilis mundi libertas). Лишь верный слуга обладает истинной, высшей свободой. Таким образом, в теологическом плане наблюдается сближение и взаимопереход понятий «свобода», «служение», «верность»
С другой стороны, внутри самой группы отсутствовали жесткие отношения господства и подчинения, в ней чаще всего воспитывался дух единения, взаимного уважения прав сочленов группы и их равенства. Группа сплачивала своих членов в защите этих прав и общих интересов от внешних посягательств. Члены цеха, гильдии, в особенности периода раннего средневековья, по традиции называли друг друга братьями. «Цеховое единство могло быть нарушено дифференциацией в среде мастеров, точно
б7См.: Гуревич А.Я. Указ. изд. С. 207. 209.